“Мобилизация вызвала шок в России, рейтинг власти начал падать”. Интервью с социологом Львом Гудковым

Тревога, страх и ужас – вот что отучила почти половина россиян, узнав об объявлении в стране «долевой мобилизации». Таковы результаты опроса российского «Левада-центра». И в то же время у 23% респондентов мобилизация вызвала чувство гордости за Россию. Снизилось и одобрение деятельности президента Владимира Путина, все лето стабильно получавшего 83% поддержки от россиян. Какими для российских властей будут последствия мобилизации в средней перспективе? Об этом проекте Радио Свобода «Крым.Реалии» говорил с научным руководителем «Левада-Центра», социологом Львом Гудковым.

«Основная масса безропотно пойдет в военкоматы»

– Как бы вы в целом охарактеризовали смену настроений в России после объявления «долевой мобилизации»?

– Сама структура восприятия реальности мало изменилась, поскольку действует тотальная цензура, запрет на альтернативные мнения и взгляды, заблокированы все независимые или более или менее неофициальные каналы информации.

Главное изменение – психологическое. После оглашения «долевой мобилизации» ситуация в обществе резко изменилась, потому что одно дело, когда война происходит где-то за пределами России и вообще не касается основной массы населения.

А объявление «долевой мобилизации» – в которую, кстати, никто не поверил, люди считают, что это всеобщая мобилизация, потому что гребут всех – это вызвало сильнейшую тревогу, шок, недовольство в России, и рейтинг одобрения всех ветвей власти начал падать.

Недовольство выражают прежде всего те, кто раньше поддерживал эту операцию, потому что [у них] чисто шкурные интересы. Призыв вырывает людей из повседневной жизни, доходы населения падают. Ответом на это был не только массовый страх, но и реальный побег людей призывного возраста за границу.

– Опрос был проведен вскоре после объявления мобилизации. Выходит, прошло не так много времени. Нужно ли ожидать сильных скачков общественных настроений в ближайшем будущем?

– Думаю, осмысление этой ситуации будет очень медленным. Основная масса подлежащих призыву пойдет в военкоматы и будет подчиняться всему тому, что требует начальство.

Однако пока не возникает внутреннего конфликта между обществом и властью. Потому что россияне воспринимают себя, прежде всего, как государственных людей, как подданных великого государства. Поэтому открытое противостояние означает сильнейший внутренний конфликт самопонимания, идентичности и т.п. “А что можно сделать?”, “Родина требует”, “Россия – страна солдат”… Эта покорность не означает ни одобрения, ни согласия с целями войны.

Осознание происходящего осознание последствий придет позже, потому что общественное мнение очень инертно, консервативно. Но этот процесс будет точно развиваться. Чем интенсивнее и успешнее будет наступление украинских войск, тем сильнее будет раздражение среди [російських] ура-патриотов, взаимные обвинения, обвинения руководства страны, истерика в высших эшелонах власти, скорая смена командующих – то, что мы уже наблюдаем. И, конечно, изменение массового отношения, потому что перспектива массового поражения подрывает авторитет и доверие к Путину.

– Вероятно, этим восприятием вы объясните, почему у половины респондентов полномасштабное вторжение в феврале вызвало гордость за Россию, а теперь таких меньше четверти. Зато сейчас около половины тех, кто после начала мобилизации испытывает тревогу, страх. И в то же время 72% поддерживают военные действия России в Украине, а 44% предпочитают военные действия, а не мирные переговоры.

– Именно так. Изменился как эмоциональный фон происходящего, так и желание мирных переговоров, то есть фактически прекращение войны. Если еще в августе соотношение сторонников продолжения войны и ее противников составило 48% на 44%, то в сентябре оно перевернулось: теперь переговоров хотят 48%.

– А на уступки, какая часть из этих 48% готова была бы пойти?

– Судя по нашим опросам, люди пока не понимают. Они хотят прекращения войны, но при каких условиях – не очень понятно. Украинское наступление и перспектива поражения России могут очень быстро изменить соотношение разных мнений. Тем более, что большинство населения боится ядерных ударов, и угрозы со стороны Путина принимаются всерьез.

– А возможно ли вообще развеять уверенность в силе собственной армии? Ведь поражение всегда можно воспринимать как тактическое отступление и перегруппировку войск.

– Во время всего хода военных действий отсутствие успеха оправдывалось гуманитарными соображениями, нежеланием разрушений, заботой о мирном населении и другой лицемерной демагогии. Вполне реально, что по мере продвижения украинских войск будут использоваться те же аргументы. Но, несмотря на инертность общественного мнения, люди не могут не осознавать, что речь идет именно о военной неудаче. Сам факт приближающегося поражения и крах антиукраинской и антизападной политики нельзя скрыть, и люди будут постепенно это понимать. А это означает размывание авторитета Путина.

Всегда в истории России военное поражение вызвало острый политический кризис или революцию.

– То есть фактором падения авторитета Путина будет не время, не затягивание войны, а именно поражение – точечное событие?

– Поражение плюс время осознания. Давайте еще примем во внимание, что к началу следующего года окажутся все негативные последствия санкций, пока не очень осознаемых населением.

Чувство тупика будет нарастать

– В опросе “Левада-центра” респондентов спрашивали, почему они считают, что так называемая “СВО” ведется неуспешно. Большинство это объяснило тем, что война затянулась. Что можно ожидать 24 февраля 2023, когда окажется, что война, которую планировали завершить за три дня, длится уже год?

– Трудно что-то прогнозировать – слишком много неизвестных. Но я ожидаю нарастания раздражения, внутреннего недовольства и определенной безысходности ситуации. Какая-то часть граждан, подлежащая призыву, будет уклоняться и саботировать все это. Это повлечет за собой усиление репрессий, полицейские меры и нарастание конфликтности в стране.

Среди облученных пропагандой изменения будут очень медленные и вектор их будет разным. Усилятся антиукраинские, антизападные настроения, а с другой – резко возрастут претензии к власти.

– И снова об этом вопросе в опросе – о неуспеваемости военных действий со стороны России. Объяснение, что война неуспешна, потому что гибнут люди, было четвертым по популярности. Вторым была мобилизация, третьим – отступление русской армии. Почему так?

– Российская пропаганда дегуманизировала украинскую сторону.

– Но вопрос больше касался не гибели украинцев, речь шла о российских солдатах.

– И к своим тоже достаточно жесткое отношение. Реакция «жаль наших ребят», безусловно, будет усиливаться со временем. Но пока это материнское отношение к происходящему находится в конфликте с мужским, идеологическим, милитаристским. Однако со временем «женское отношение» будет распространяться все больше. Это будет эрозией милитаристской идеологии.

– Меньше всего следят за ситуацией в Украине и меньше обеспокоены самые молодые респонденты. Даже несмотря на то, что они находятся в наибольшей группе риска. С одной стороны, упоминается, что молодежь и на выборы, например, ходит хуже всего. Но с другой, в разных странах именно молодежь очень часто начинает беспорядки, переходящие во что-то большее. Следует ли надеяться, что молодые люди выйдут на улицы?

– Пока что на это мало что указывает. Главная реакция молодых – это бежать. Саботаж и уклонение от призыва. Чисто пассивная реакция в отношении государства. А то, о чем вы говорите, требует принятия ответственности, смелости и готовности к активности. Пока, по нашим опросам, мы видим, что готовность участвовать в акциях протеста, в том числе и военных, резко снизилась.