Екатерина Банковая
Отец и парень Екатерины Аслановой уже полгода находятся в плену РФ. Мужчины в составе пограничного отряда до середины апреля защищали Мариуполь. Сама же девушка вместе с мамой и сестрой месяц провели в подвале, потому Мангуш, в котором они проживали, постоянно обстреливали. В июле женщины решили уехать из оккупации. И хотя пройти фильтрацию и блокпосты родственникам военнослужащих достаточно непросто, они отважились вывезти еще и военные награды отца, украинский флаг и вышиванки.
Екатерина осторожно достает одну из фотографий в рамке с полки и вспоминает, как ее отец и парень провожали ее на автобус, когда она возвращалась с выходных на учебу в Одессу.
«Они тогда отпросились со службы, папа еще договаривался о парне, просил снять его с наряда, чтобы они могли приехать меня проводить. Папа с парнем сейчас находятся в плену»– Рассказывает она.
Папа и парень Екатерины Аслановой служат в Донецком пограничном отряде. Отец девушки – военный со стажем, сначала был в составе 93-й ОМБр, затем перешел к пограничникам. Он и предложил любимому дочери присоединиться к рядам защитников. Так они стали сослуживцами. 28 февраля мужчины уехали на оборону Мариуполя.
«У нас не было смысла подниматься вверх»
Девушка в тот момент уже была дома в Мангуше: 25 февраля она срочно уехала из Одессы, где учится в университете, чтобы быть вместе с родными. В первые дни войны поселок периодически обстреливали, поэтому Екатерина с мамой и сестрой переехали в родственницу, у которой был обустроен подвал. Когда слышали выстрелы, спускались. Со 2 марта женщины находились в подвале и днем, и ночью. В тот день русские войска шли в Мариуполь со стороны Бердянского и сильно обстреляли поселок. Из-за атаки погибли многие мирные жители, среди которых были и дети.
«У нас не было смысла подниматься вверх: свет и отопление уже отключили, поэтому комфортнее было в маленьком относительно теплом подвале. Ели то, чем запаслись: макароны, крупы. Было еще холодно, и мы на улице хранили мясо из морозилки. С лекарством проблем не было: наша больница стабильно работала. Из всех аптек туда свезли лекарства, там можно было приобрести то, что необходимо»– вспоминает Екатерина.
В начале апреля Мангуш перестали обстреливать, и звуки взрывов местные слышали только со стороны Мариуполя. Екатерина с мамой и сестрой вернулись к себе домой.
«Раз в месяц по домам ходили россияне. Проверяли, кто живет в доме, сколько людей прописано, нет ли мужчин. Искали по поселку семьи военнослужащих. Если кто-то из жителей вызывал подозрение, проверяли телефоны и проводили детальные обыски. А вот если находили военную форму – вывозили на допросы. Мы тщательно подготовились к визиту.гостей»: папину старую форму и обувь выбросили, а то, что хотелось сохранить – спрятали на чердаке. Когда они впервые пришли к нам, провели обыск, проверили контакты в телефоне, переписали паспортные данные и все. Нам повезло, что они ни о чем не догадались.– говорит Екатерина.
С отцом и парнем женщины периодически общались либо по телефону, либо в мессенджере. Со 2 марта связь исчезла, и некоторое время возможности говорить не было. Впоследствии связь все же начала восстанавливаться, и до 25 марта они несколько раз в неделю говорили.
«Рассказывали, что ситуация тяжелая, и те фотографии Мариуполя, которые выкладывают в интернет – цветочки. Говорили, что еда кончается. Последний раз мой парень написал мне 7 апреля, я не сразу увидела сообщение, а когда отписала ему, то он уже не отвечал. Я очень жду звонка. Когда он мне впервые после долгого перерыва позвонил по телефону, я на него ссорилась, что он мне мало писал, только «Я тебя люблю» и все. Сейчас бы я такого не повторила. Я бы просила его говорить, чтобы только слышать его голос», – договорить Екатерина не смогла из-за слез.
«О том, что они в плену, мы узнали из российских новостей»
Мужчины находились на комбинате имени Ильича. В апреле они готовили прорыв, чтобы объединить силы с защитниками из «Азовстали». В конце концов одна группа успела выйти, а другие несколько попали в окружение. Так отец и парень Екатерины оказались в плену. Это произошло 12 апреля.
«О том, что они в плену, мы узнали 19 апреля по российским новостям – других по телевизору просто не было. В сюжете крупным планом показали украинских пленников. В первом ряду мы увидели нашего отца. Он был в коричневых брюках, в которых уехал на работу по тревоге, поэтому его было несложно узнать. А потом мы этот же материал нашли в интернете, сделали скриншот, стали тщательно рассматривать лицо, и я увидела своего парня. У него наполовину закрытое лицо, поэтому стопроцентной уверенности, что это он, нет, но очень похож».
Представители Международного комитета Красного Креста подтвердили статус отца Екатерины как военнопленного. Они ездили в колонию, где он находился, и общались с ним. А вот парня пока считают без вести пропавшим. Единственное, что удалось узнать о нем, это то, что он находился в Еленовке. Его видели волонтеры, которые занимались эвакуацией людей из блокадного Мариуполя и попали в плен РФ. По их словам, его якобы должны судить. В начале мая из Оленевки его перевели в Донецкий СИЗО. Родителям парня удалось узнать от оккупационных властей о том, что ему инкриминируют «терроризм».
«Очень странная статья. Судв еще не было. Идут «следственные действия». За «терроризм» у них могут присудить пожизненное или, может, и что-то хуже, я не знаю, что они ему еще навешают», – говорит Екатерина.
Где они сейчас, родные не знают, информации нет и о состоянии их здоровья. На связь мужчины тоже не выходили.
Эвакуация из оккупированного Мангуша. Фильтрация
Уезжать из родного поселка мама Екатерины не хотела, но когда статус отца официально подтвердили, стало ясно, что он будет в списке на обмен, и, очевидно, не вернется после увольнения в оккупированный Мангуш. Еще одним аргументом выезжать было возобновление офлайн-учебы в университете Екатерины.
«Вообще уезжать оттуда не так просто. Во-первых, это дорого: от 5 до 10 тысяч гривен с человека, если едешь через территорию Украины, 500 евро с человека, если в объезд. Во-вторых, требуется фильтрация, где проверяют причастность к военным формированиям. Проверяют телефоны, допрашивают. Наш отец военнослужащий, он участвовал и в АТО, и сейчас в полномасштабной войне. Это сложно скрыть», – объясняет наша собеседница.
В Мангуше пройти фильтрацию можно в райотделе полиции и на выезде из поселка на блокпосте. В райотделе процедура несколько труднее: кроме сканирования отпечатков пальцев, фотографирования и беседы, дают еще анкету для заполнения, допрашивают и проверяют телефоны. Екатерина с родными прошла на блокпосте.
«Спрашивали, почему уезжаем, тут же так хорошо, зачем нам фильтрация. Пришлось врать, конечно: рассказали, что у нас в пределах района есть родственники, и мы хотим к ним в гости поехать. Удивили их вопросы о досуге. «Че не выходите гулять? Вы гуляете там, ходите куда-нибудь? А хлопец есть? С ним почему не выходите?» «Есть парень, – говорю, – но он уехал на сход Украины». Ну я же не могу сказать им, что он военнослужащий, потому что я тогда тоже куда-нибудь уеду! «А вы знаете, что он у нас укроп?» Прописку смотрели. «А мы знаем где это. Ждите теперь нас в гости, заедем». После этого мы начали закрывать дверь на замок., – – рассказывает она.
30 июля женщины уехали из Мангуша. Самостоятельно добрались до Бердянска, а там уже сели на эвакуационный автобус, организованный мариупольскими волонтерами. Среди выезжавших были только женщины и дети, причем где-то 9 детей были в возрасте до 3 лет, поэтому автобус имел право двигаться в льготной очереди на блокпостах. В Васильевке (пропускной пункт на границе между временно оккупированной частью Запорожской области и частью, подконтрольной властям Украины) автобус в очереди простоял 3 дня.
«Нам разрешили взять с собой два чемодана. В одну из них мы спрятали под подкладку наши вышиванки и флаг, – здесь Екатерина достает из шкафа осторожно сложенные три белые вышитые рубашки – свою, сестры и мамы. – Это наше, родное, как мы оставим это дома? Я рубашку одевала на все мероприятия, когда в школе училась. Сестра носила на работу по праздникам. А мамину я вышила сама под звуки обстрелов в Мариуполь. Не было практически интернета, связи не было, что делать? Я решила вышить рубашку, мама как раз давно хотела. Есть такой сайт, где из слов можно сделать узоры для вышивки. На рукавах зашифровано «Еще не умерли Украина ни слава, ни воля». А знамя у нас висело на доме. Он был для нас как символ несокрушимости, он немного оборван со стороны, как и наша жизнь – она немного оборвана, но мы держимся, мы будем жить, как этот флаг. Переживали, чтобы не обнаружили. Это были постоянные молитвы в голове».
На выезде все пассажиры доставали для проверки чемодана из автобуса. Флаг и вышиванки у Катерины не нашли. Не увидели и военные медали, которые женщины спрятали в пирожках с вишнями и уложили в пакет с продуктами.
«Если бы нашли вышиванку и флаг, мы бы сказали, ну память, попросили родные. А вот медали – это уж очень нехорошо, чтобы они нашли. Мы решили пойти ва-банк и спрятать в пирожках. Когда папа вернется, посмеется над этой историей», – рассказывает Екатерина и показывает видео, которое сняли с мамой уже на подконтрольной власти Украины территории, как доставали медали с вишневых изделий.
«Была поздняя ночь, и мы были последними, кого пропустили через этот блокпост. Шел дождь, дорогу размыло – там нет асфальта, там почва. Когда выехали за пределы Васильевки, увидели спасателей, которые вытаскивали машины. Мы были невероятно счастливы, когда увидели людей в нашей форме и с нашими шевронами. Но осознали, что мы в безопасности, когда увидели патрульную машину. Эти эмоции трудно передать словами», – вспоминает Екатерина.
За помощью Екатерина с мамой обращались во все возможные инстанции. Информацию о любимом девушке не предоставляют: они не женаты, поэтому ей только сообщили о его статусе пропавшего без вести. А об отце – только то, что он подтвержден Красным Крестом.
«Они военные, они закаленные люди, они держатся. Но я думаю, что отец очень злой. А парень такой зажигалка, я думаю, ему тяжело…
