Александр Солженицын является самым известным новейшим русским автором как у себя на родине, так и на Западе. К тому же «феерический» лауреат Нобелевской премии по литературе. Ему дали эту престижную премию спустя восемь лет после литературного дебюта. До этого и после этого чего-то подобного в истории этой премии не было. На литературном Нобеле авторам нужно было долго поработать, чтобы его получить. В конце концов Солженицын стал своеобразным идеологом для русской элиты путинской России.
Русский или украинец?
В своей публицистической работе “Как нам обустроить Россию?” Солженицын писал: «Сам я – чуть ли не на половину украинец, и в ранние годы рос при звуках украинского языка».
Действительно, родился он на Северном Кавказе, где проживало немало украинцев. Отец его считался русским, но мать, Таисия Щербак, была украинкой, происходила из богатых кубанских казаков. Именно мать и воспитывала Солженицына – его отец погиб еще до рождения сына. Жили они в Ростове-на-Дону, где тоже было много украинцев. Поэтому закономерно, что Солженицын «рос при звуках украинского языка».
Писатель стремился правильно писать на русском языке. Но иногда у него и прорывались украинизмы. Например, в книге «Архипелаг Гулаг»Говоря о сталинской пропаганде, Солженицын для ее характеристики использует украинское слово «ложь», а не русское – «ложь». Очевидно, что этот украинизм звучал для него более сильно.
А в литературных мемуарах «Быталось телятко с дубом» он вспоминал, что когда в журнале «Новый мир» обсуждали его первое опубликованное произведение «Один день Ивана Денисовича», то обвиняли писателя в использовании «неправильных украинских слов». Это было тогда, когда Солженицыну исполнилось более сорока лет, и долгое время он жил далеко от Донщины, где слышал украинский язык. Но украинская стихия давала знать о себе.
Солженицын, несмотря на свое восхищение «истинной Россией», пишет об Украине и украинском. С симпатией говорит о бандеровцах-западноукраинцах. Именно они для него, а не русские «Иваны Денисовичи», являются настоящими героями-борцами. Уже при обсуждении в «Новом мире» «Однажды Ивана Денисовича» его обвиняли, что он пишет о бандеровцах и требовали от него их осуждения. Правда, Солженицын опасается этих героев. Писатель готов признать право украинцев на независимость, о чем пишет в Архипелаге Гулаге. Но в то же время предостерегает, что у них будут проблемы с россиянами. Как в воду смотрел! В данной работе «Как обустроить Россию?» Солженицын склоняется к мнению, что украинцам вместе с россиянами и белорусами лучше быть вместе в одном союзном государстве. Показательное отношение Солженицына к Шевченко. Да у
«Архипелази Гулази» он преимущественно апеллирует к творчеству двух авторов – Достоевского и Шевченко. Конечно, не случайно. Они ему близки. При этом прослеживается, что все-таки ближе Шевченко. В мемуарной книге «Быталось телятко с дубом» Солженицын даже проводит параллель между собой и украинским поэтом. Рассказывает, что когда его начали преследовать на высоком уровне, Михаил Шолохов требовал не допускать Солженицына к перу. И здесь писатель указывает: «не к типографиям – к пера! как когда-то Тараса Шевченко».
Пророссийский или антирусский?
В лице Солженицына есть один из наиболее сильных критиков советской системы – системы, которая, по большому счету, была порождением русской культуры и ментальности. В последнем Солженицыне не хотел признаться. Но, читая его Архипелаг Гулаг, видишь, что это именно так.
Россияне привыкли повиноваться деспотическим властям. Эта власть для них естественна. И это писатель показывает – и в художественных произведениях, и в публицистических. К примеру, в публицистической статье «На возвращении дыхания и сознания» утверждает: «…Россия веками обычно жила в авторитарных системах». В то же время он показывает, что деспотизма не хотят повиноваться украинцы – особенно западные. Для россиян же характерно приспособление. И это русское приспособление чуть ли не лучшее показано в упомянутой повести «Один день Ивана Денисовича».
В «Архипелаге Гулаге» и многих других произведениях Солженицын – ярый противник имперскости по-советски. Писатель, фактически, против слияния наций в единый советский народ, не принимает такой «жемчужины» советского новояза, как «многонациональная литература». Считает, что любая нация имеет свою культуру и литературу в частности. И, конечно, имеет право на существование.
В его «Нобелевской лекции» есть следующие слова: «…исчезновение наций обеднело бы нас не меньше, чем если бы все люди уподобились – в один характер, на одно лицо. Нации – это богатство человечества, это обобщение личности его; даже самая маленькая из них несет свои особые краски, несет в себе особую грань Божьего замысла». И это не просто так – в угоду западной публике – брошенные слова. Это была позиция Солженицына, не раз прорывавшаяся в произведениях писателя.
Солженицын критически относился к самовозвышению россиян. В работе «Раскаяние и самоограничение как категории национальной жизни» писал следующее: «Усвоить бы нам, что не бывает народов, великих вечно или благородных вечно: это звание тяжело заслуживается, а отходит легко. Что величие народа не в громе труб: неоплачиваемую духовную цену приходится платить за физическое могущество. Что настоящее величие народа – в высоте внутреннего развития…» И еще: «…нелегко убедить, заставить воспринять наших соотечественников, что ныне мы, россияне, не в славе сияющей несемся по небу, но сидим потерянные на сожженном духовном пепле. И если не возвратим себе дара раскаяния, то погибнет и наша страна, и повлечет за собой весь мир».
В «Архипелаге Гулаге» прослеживается мнение, что заключенные сталинских лагерей были за то, чтобы разразилась третья мировая война, в которой бы Советский Союз потерпел поражение. Например, определенной надеждой для них стала война в Корее 1950-1953 гг., которая могла приобрести мировой характер. Но неужели об этом мечтали русские Иваны Денисовичи, стремившиеся любой ценой выжить в этих лагерях? А может, Солженицын набрался такой крамолы от бандеровцев, с которыми ему приходилось общаться? Ведь именно украинские националисты ждали третьей мировой войны, надеясь на освобождение.
Однако хотя Солженицын противник советской империи, но является апологетом старой Российской империи. Последняя для него – если не рай, то, по крайней мере, хорошее государство. Он будто бы хочет возродить эту империю – но учитывая реалии современной жизни. Не зря он стал этаким идеологическим вдохновителем современных русских имперцев-путинистов, тоже пытающихся апеллировать к «имперской славе» России.
Следует напомнить, что Солженицын в 1974 г. был изгнан из Советского Союза. Против него в советской печати развернулась пропагандистская кампания. Произведения писателя изъяли из библиотек. Однако в период перестройки отношение к Солженицыну начало меняться. Его произведения начали публиковаться, получив немалую популярность. В конце концов, уже после падения Советского Союза, в 1994 г., Солженицын вернулся в Россию.
Он выступил в Государственной Думе – хотя против этого была фракция «Демократический выбор России». По распоряжению тогдашнего российского президента Бориста Ельцина ему была подарена государственная дача. В 1997 г. писателя избрали действительным членом Российской академии наук. В 2007 г. получил государственную премию Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности. То есть был обласкан тогдашними российскими властями.
Однако Солженицын стал критиком действий новой российской власти. Он осудил реформы, в частности приватизацию, а также проводимую в Чечне политику. В то же время, писатель считал, что России угрожает НАТО, стремится ее окружить. А это может привести к потере суверенитета. Не этим ли сейчас пугают россиян их правители?
12 июля 2007 г. Солженицына посетил тогдашний российский президент Владимир Путин, поздравив его с получением государственной премии. В следующем 2008 году Путин, являясь главой российского правительства, присутствовал на похоронах Солженицына, на котором присутствовали и другие представители российского истеблишмента. То есть Путина следует считать адептом Солженицына. И, похоже, он принял некоторые идеи писателя.
Украинская проблема
Можно ли считать, что Путин проводит в своей политике то, что завещал Солженицын? И, в частности, война с Украиной – реализация этих заповедей?
Некоторым образом так есть. Попробуем разобраться. В частности, в «Архипелаге Гулаге» имеем пространные рассуждения об отношениях россиян и украинцев:
«А украинцы? Мы давно не говорили – украинские националисты, мы говорим только «бандеровцы», и это слово стало у нас настолько бранным, что никто и не думает разбираться по сути. (Еще говорим – «бандиты», по тому усвоенному нами правилу, что все в мире, кто убивает нас, – «партизаны», а все, кто убивает нас, – «бандиты», начиная с тамбовских крестьян 1921 года).
А суть та, что когда-то, в Киевский период, мы составляли единый народ, но с тех пор его разорвало, и веками шли врозь и косо наши жизни, привычки, языки. Так называемое «воссоединение» было очень тяжелым, хотя может быть и искренней чьей-то попыткой вернуться в предыдущее братство. Но плохо потратили мы три века с тех пор. Не было в России таких деятелей, кто бы задумался, как свести родно украинцев и россиян, как сгладить рубец между ними. (А если бы не было рубца, так не стали бы весной 1917 года создаваться украинские комитеты и Рада потом. В конце концов, в Февральскую революцию они только федерации требовали, никто не думал отсоединяться, этот жесткий раскол лег от коммунистических лет).
Большевики до прихода к власти приняли вопросы без труда. В «Правде» 7 июня 1917 г. Ленин писал, что большевики считают Украину «захватом русских царей и капиталистов». Он написал это, когда уже существовал Центральный Совет. А 2 ноября 1917 г. была принята «Декларация прав народов России» – ведь не на шутку же? ведь не в обман заявили, что имеют право народы России на самоопределение вплоть до обособления? Полгода позже советское правительство просило кайзеровскую Германию посодействовать Советской России в заключении мира и определении точных границ с Украиной, – и 14 июня 1918 Ленин подписал такой мир с гетманом Скоропадским. Тем самым он показал, что полностью примирился с отделением Украины от России – даже если Украина будет при этом монархической!
Но удивительно. Как только немцы упали перед Антантой (что не могло…
