С начала полномасштабного вторжения России тысячи населённых пунктов Украины оказались под оккупацией армии РФ. Вооруженные силы Украины постепенно возвращают украинские территории и освобождают от оккупантов города и села. После этого мир может увидеть последствия пребывания русских солдат в Украине.
«Схемы» исследовали российскую оккупацию на примере одного села – Андреевки Бучанского района Киевской области. Она продолжалась больше месяца. В маленькой деревне, население которой составляет менее полутора тысяч человек, в феврале-марте российские солдаты убили 14 мирных жителей, еще три человека погибли от бомбежек. Кроме того, по меньшей мере двое жителей скончались от несвоевременного оказания медицинской помощи и отсутствия доступа к медикаментам. За время оккупации были полностью разрушены 70 домов, получила существенные повреждения местная школа, а детский сад – вообще сравняли с землей.
Журналист Сергей Андрушко пообщался с жителями Андреевки, пережившими оккупацию. Они рассказали об убийствах российскими военными их близких, односельчан, а также о многочисленных пытках, избиениях и издевательствах. Все эти истории легли в основу документального фильма-расследования Андреевка. Трагедия одной деревни».
Чтобы показать масштаб трагедии одного села, «Схемы» составили карту, где были обнаружены тела во время российской оккупации и после освобождения.
«Он был в белой рубашке, с завязанными руками, с бородкой. Для нас он был неизвестным человеком, он не был жителем села, мы его до этого не знали», – рассказывает Наталья Сидоренко из Андреевского старостинского округа.
Впоследствии мужчину удалось опознать.
«Только три недели назад мы увидели, что разыскивают волонтера в соцсети, и по фотографии этого волонтера мы поняли, что это и был он», – говорит Сидоренко.
Убитый – волонтер украинской организации Красного Креста Евгений Пискотин. Жительница Андреевского старостинского округа Наталья Сидоренко вместе с мужем искали тела погибших, а потом и хоронили их. Сразу после деоккупации.
На момент съемки, через два месяца после оккупации, возможное доказательство убийства – часть волонтерской одежды – все еще лежала на обочине.
“Это его куртка, поджигали, она не сгорела”, – говорит Сидоренко.
С помощью спутника Planet Labs «Схемы» установили: микроавтобус уже находился там 19 марта – в разгар оккупации, продолжавшейся до конца месяца.
А связь с волонтером Красного Креста исчезла за две недели до этого.
«Третьего марта он скрылся, он уехал вывезти свою семью и на обратном пути пропал. Тридцать пять лет, у него осталась мама, женщина и двое детей: одному – шесть лет, другому – полтора», – рассказывает председатель полтавской областной организации «Общество Красного Креста» Украины Ирина Плюскина.
Неподалеку было найдено еще одно тело – 32-летнего Алексея Черковского.
– Хотел с мамой, сестрой и зятем уезжать. Он шел за паспортом, оказывается, и они, эти русские, его спрашивают: «Куда вы идете?». Он говорит: “я в свой дом иду, посмотреть, что там”. А куда его повели? Мы ведь не могли выйти на улицу, мы сидели в погребе, потому что нас здесь постоянно обстреливали.– рассказывает жительница села Андреевка Людмила
– Когда выяснилось, что он погиб? – спрашивает «Схем» Сергей Андрушко.
– Как наши пришли – вот тогда. Россияне еще говорили: «вы туда не ходите, потому что там трупы ваши лежат», и нас туда не пускали.
В первые дни оккупации, по словам свидетелей, прямо во дворе собственного дома застрелили Юрия Кравченю.
«Его убили сразу из автомата во дворе. Его не пытали, его просто убили во дворе… Мы только слышали автоматную очередь», – рассказывает жительница села Ольга.
Убитый жил по улице Меля – главной улице села. Это дорога, которая соединяет Бородянку и Макаров, где шли ожесточенные бои.
А у электроподстанции, тоже во время оккупации, нашли Игоря Ермакова.
«Шапка лежала его, и он ничком лежал. Руки были связаны восьмеркой у него. А вся левая сторона у него была приплюснута так, и из уха кровь», – рассказала жительница села «Украинская правда».
Этого мужчину забрали прямо из дома русские солдаты второго марта, говорят свидетели.
«Ему просто сказали: «командир хочет с тобой поговорить», и его забрали «поговорить». Ушел без сопротивления, надеясь, что просто поговорит и вернется», – рассказывает житель села.
Украинские правоохранители сообщили о подозрении (по информации «Схем» – именно в убийстве Игоря Ермакова) русскому солдату Даниилу Фролкину. Среди доказательств – рассказы свидетелей, видевших, как российский военный нанес несколько ударов в разные части тела Ермакова. Тот упал на колени… и русский военный выстрелил ему в голову.
Солдата Фролкина на фото с медалями Второй мировой войны узнал один из жителей села – ветеран уже этой войны.
Фотографии сделаны на мобильный телефон, который российские солдаты сначала забрали у жителя села, а затем потеряли – со своими снимками.
«Пришли в дом и сказали: «все телефоны сдать», а потом, когда оккупация закончилась, пришли люди и спрашивают: «Это не твой телефон?». Мой телефон. Начал в нем рыться и нашел фотографии этих русских «уркаганов». Вот так мы и познакомились с их, так сказать, лицами», – рассказывает житель Андреевки Леонид.
Даниил Фролкин, как установило Следствие.инфо, военный 64 мотострелковой бригады, еще известной как «Бучанские резники».
В здании местной фермы обнаружили еще два тела.
Это были бывшие одноклассники. Игорь Савран и Владимир Пожарников – им было по 46 лет.
– Вовка был водителем, он ездил на фуре в последнее время– говорит жительница Андреевки Любовь Витковская, родственница погибшего Владимира Пожарникова.
– А Игорь? – спрашивает журналист.
– Да он, наверное, где-то в охране, – отвечает Любовь.
– В судебно-медицинской экспертизе, что было отмечено?
– Шаровое ранение в грудную клетку, но в каком количестве – не написано.
Четверо тел обнаружили в Андреевке на улице Слобода. По словам свидетелей, в один день несколько раз подъезжал автомобиль, из которого выходили российские солдаты в черном и целенаправленно расстреливали.
Трое гражданских, по рассказам, так были убиты друг за другом.
«Двенадцатое число их расстреляли за полчаса трех человек: Яремчука Руслана – первого, второго – моего брата Кибукевича Виталия и третьего Ганюка Вадима. Все были расстреляны, связаны руки сзади, на колени не становились, очередь – по ногам и в затылок», – рассказывает староста села Анатолий Кибукевич.
Два соседа – Виталий Кибукевич и Вадим Ганюк – во время оккупации свои семьи отправили из села, а сами остались на хозяйстве. Местные говорят, что Кибукевича нашли в подсобном помещении возле собственного дома, а Ганюка – расстрелянным в собственном погребе.
– Он сам строителем был, он же этот погреб сам совершил. Никто даже не думал, что это будет, что убивать будут. Да разве они воевали с воинами? Они с людьми воевали, – говорит жительница села Лидия.
– У него дети остались? – спрашивает журналист.
– Мальчик.
– Сколько ему лет?
– Пять полных лет, в декабре шесть будет.
В тот же день в огороде нашли и Руслана Яремчука. Свидетель – один из односельчан. Он попросил не показывать его лицо:
«Вышел на лавочку, «кац….ки» ушли отсюда, я захожу, вижу, а он за домом лежит. Ну его из этого… не из «калаша», а из пистолета Макарова застрелили».
Тела мужчин похоронили возле их домов, а после увольнения перезахоронили.
Правоохранители, с которыми пообщались “Схемы”, на основании показаний, не исключают, что к этим трем убийствам мог быть причастен российский солдат Александр Чирясов, из 64-й бригады, военных которой называют “Бучанскими резчиками”.
Схемы нашли фото этого солдата с такими же инициалами в российской соцсети Одноклассники.
На странице есть его фото с другими солдатами в форме. Перед великой войной, Чирясов публиковал посты об услугах грузчиков – разнорабочих в городе Хабаровск на далеком востоке в России.
В другой соцсети – Вконтакте Чирясов распространял фото с семьей.
Согласно базе данных жителей России, доступ к которой имеют «Схемы», его звание может быть сержант, а место работы – воинская часть 51460, где дислоцируется упомянутая 64 бригада.
В селе распространялась информация, что некоторые из расстрелянных в деревне после начала войны записались добровольцами в терроборону, и эти списки могли попасть к оккупантам.
«Была такая информация. Но я не знаю, могли бы они остаться в сельском совете, я их не видела там»– говорит Наталья Сидоренко.
«У меня сто процентов не было этих списков. Списки эти, в первую очередь я завез в Макаровскую ОТГ, а остальные списки были в ноутбуке специалиста. Ноутбук она забрала, и эти списки не могли никуда попасть. Расстрелянные ребята есть, вообще не были ни в терробороне, нигде, но их расстреляли, ну о чем мы тогда будем говорить, о каких списках?» – говорит староста села Андрей Кибукевич.
В селе задают вопрос – мог ли кто-то информировать врага?
«Ко мне приехали два БМП, к маме моей, и искали меня там. По дому, по сараям, по кладовкам, чердакам. И это было очень неприятно, потому что это местные люди привезли их ко мне, я переживал за семью, могли расстрелять.
Брата выводили на улицу, автомат прикладывали к колену, он говорил: зачем в колено, давайте уже сразу в голову. Ребенок был, шесть лет, выскочил на улицу, начал плакать, кричать, и я думаю, что-то у них может «сыграло» и не расстреляли,…
