есть ли основания бояться «разозлить сто миллионов верующих»?

(Рубрика «Мнение зрения»)

Издание Politico со ссылкой на собственные источники в администрации президента США Джо Байдена называет ряд причин, по которым Соединенные Штаты не вводят санкции против российского патриарха Кирилла.

Во-первых, это страх «разозлить сто миллионов российских верных» и получить обратный эффект. К тому же, как пишет издание, в США, якобы, не до конца понимали систему разделения властей в Православии и считали, что Московский патриарх Кирилл подвластный Вселенскому патриарху Варфоломею, а оказывается, что он самостоятельная фигура с величайшей православной паствой. Во-вторых, это, мол, нарушение религиозной свободы, а Вашингтон позиционирует себя на мировой арене как главный защитник свободного исповедования веры.

Пока не известно, действительно ли такие взгляды разделяют чиновники Белого дома, однако, если это действительно так, то есть аргументы, которые могут показать их ошибочность.

Иллюзия понимания

Соединенные Штаты Америки, как и вообще, западная политическая аудитория, анализируя поступающие из России месседжи, опираются на собственную картину мира, а потому не всегда могут адекватно воспринимать информацию из РФ. Если это какой-нибудь статистический отчет или социологический опрос – то иностранцы с большой вероятностью будут доверять ему. В демократических обществах так принято: там собирают информацию и обнародуют полученные результаты, а не «рисуют удобные цифры», потому что это может стоить репутации и карьеры.

Так же Западу трудно верно интерпретировать информацию, которая поступает из России.

Кремль и российская власть – мастера манипуляции. Одни лишь специальные фразы типа «отрицательного роста» или «рубль вырос», когда речь идет о повышении обменного курса доллара, чего стоит.

Так что любую статистическую или социологическую информацию из России нужно тщательно проверять и понимать, как ее правильно интерпретировать.

Игра цифр

Долгое время Россия представила себя миру как главную защитницу «традиционных ценностей, последний бастион духовности и высокорелигиозное сообщество».

Однако внимательный анализ показывает, что это внешняя игра для конкретной публики. На самом же деле современная Россия это очень секуляризованное общество и реальная роль РПЦ в нем слишком переоценена.

Несмотря на всю декларируемую духовность, Россия является лидером на европейском континенте по таким показателям, как развод, домашнее насилие, сиротство, наркомания или заболевания ВИЧ/СПИДом. Этакая бездуховная «духовность»

Но мораль и религия это не одно и тоже, и в традиционном обществе они обособлены, как учат нас классики религиоведческой мысли.

Так что же там по показателям самой религиозности?

Формально соцопросы показывают 75-80% православных в РФ. Однако эксперты склоняются к мнению, что реальных православных в России 2-3%. То есть где-то 3-4 миллиона человек.

Такие же цифры из года в год дает российская полиция, когда отчитывается о тех, кто принял участие в рождественских, крещенских и пасхальных богослужениях. То есть в важнейших для православного мира церковных праздниках участвует реально 2-3% населения. Можно ли тогда считать остальные 80% православными вообще?

Кроме показателей посещаемости стоит еще и проанализировать религиозную инфраструктуру. Достаточно ли в России храмов, чтобы вместить всех желающих? По данным статистического сборника «Россия в цифрах.2019» (пользуемся именно этим изданием, потому что в следующих сборниках информацию о церквях перестали публиковать), РПЦ имела 17231 местную религиозную организацию, то есть приход. Так вот, если верить реальной цифре в 100 миллионов верующих, то получится, что каждый храм в России в среднем должен вмещать 5800 человек. В них только несколько церквей, способных вместить такое количество людей – Главный храм Вооруженных сил России и Храм Христа Спасителя в Москве, а также Исаакиевский, Казанский и Кронштадтский соборы в Санкт-Петербурге. Все. Остальные храмы значительно меньше и разместить такое количество людей просто не реально.

Если же взять за основу данные о 1-3% верующих, то получается, что на каждый храм придется от 100 до 250 прихожан, что вполне вероятно и соответствует полевым наблюдениям социологов и религиоведов.

К тому же даже у самих российских верующих был спор по этому поводу – мол, верить ли отчетам полиции? И большинство опрошенного духовенства и верующих предполагали, что эти цифры занижены вдвое. То есть даже если верить российскому духовенству, то все равно речь идет о максимуме 8 миллионов верующих, но никак не о сотне миллионов.

Антиклерикальные духовные ценности

Это относительно количественных показателей, а что там по качественным? Согласно социологическому исследованию Российской академии наук, подавляющее большинство россиян – 69% против роста клерикализма в обществе или их построения на религиозных началах. За такой проект выступают лишь 4% россиян.

И это имеет вполне логичное объяснение. Дело в том, что церковь в России имеет совсем другой исторический бэкграунд, чем в Украине, Грузии, Румынии или на Балканах. Во всех этих странах церковь тем или иным образом ассоциируется как институт, сохранявший культурную особенность, отдельность народа. Религия выступает как фактор сохранения идентичности. Она ассоциируется с национально-освободительными соревнованиями против империй – в православном контексте это Русская и Османская. Но в самой России этого исторического опыта нет. Там церковь не имела монополии на национальное. Она скорее выступала как духовный департамент государства. Церковный Синод был частью государственного Сената при Романовых.

Известная формула лояльности РПЦ к советской власти, сформулированная в декларации патриарха Сергея (Старгородского) звучит так: «ваши победы – это наши победы, а ваши поражения – это наши поражения». Это очень точно характеризует восприятие россиянами церкви. Не как отдельного от государства институции, а именно, как государственного.

Именно поэтому, когда у россиян сейчас начнет появляться много вопросов к государству – негатив и недоверие будет падать и в церковь тоже. Это даже не сообщающиеся емкости – это одна единственная емкость. Поэтому санкции будут восприняты не как наступление на религиозную свободу, а именно как элемент политического давления.

Грех Кирилла, так сказать, в том, что он использует православие, паразитирует на доверии к институту церкви, чтобы продвигать вполне политические, агрессивные идеи, пусть и упакованные в религиозную обёртку.

Московский партриарх Кирилл и его духовенство не только легитимизируют агрессивные действия Кремля, он еще и предоставляет русским солдатам дополнительную мотивацию воевать, переводя вооруженный конфликт на уровень священной войны. Фактически он является подстрекателем к ведению агрессивной войны.

По сути, патриарх Кирилл такой же пропагандист, как Киселев, Соловьев или Симоньян, прямо с бородой и в рясе. Если против них введены санкции, то почему их до сих пор нет против Кирилла?

Это не вопрос религиозной свободы, это вопрос противодействия дезинформации. И если эта дезинформация распространялась по религиозным каналам, то это не делает их неприкосновенными.

Религиозная свобода – это не о религиозной вседозволенности. И в Соединенных Штатах это должны хорошо знать, ведь уже вводили санкции против ряда религиозных лидеров – Рухола Хомейни (аятолла Ирана) и Абу Бакра аль-Багдади (халиф группировки «Исламское государство»).

***

Так что аргументы не вводить санкции против Кирилла, похоже, базируются на ложных представлениях. На самом же деле никаких «ста миллионов верных» в России нет, патриарх Кирилл не является духовным лидером, он только руководитель церковного института, к тому же довольно непопулярного в народе.

Дмитрий Горевой – религиовед

Мнения, высказанные в рубрике «Мнение зрения», передают взгляды самих авторов и не очень отражают позицию Радио Свобода