«Я не хотела оставаться в России, которая разбомбила мой город, убила моих животных» – 11-летняя Доминика из Мариуполя

ЛЬВОВ – Из окруженного российскими войсками Мариуполя Виктория Бела с двумя детьми добиралась на подконтрольную властям Украины территорию через Россию, Беларусь, Польшу. Это был единственный безопасный путь для семьи. Ведь сын Виктории был ранен.

Семья Белых рассказала Радио Свобода о том, что пережила в Мариуполе, как непрост и опасен был их путь, который начался 25 марта, а завершился внутри июня во Львове.

С Викторией Белойее 13-летним сыном Данилой и 11-летней дочерью Доминикой проходим по площади Рынок во Львове. Здесь выставка уничтожена украинскими бойцами российской военной техники. От увиденного у Виктории – слезы на глазах, дети не подходят ближе, чтобы разглядеть.

«Смотреть на все эти танки мне не очень приятно, потому что все это видела реально, своими глазами. Видела дула танков, которые на меня смотрели. И это не сон, это была реальность», – делится впечатлениями Доминика.

История этой мариупольской семьи, как и тысячи других, начала свой новый отсчет – 24 февраля, когда за окнами слышали взрывы, когда осознали, что Россия начала полномасштабную войну против Украины. Семья жила на девятом этаже и быстро сориентировалась, что нужно составить документы, необходимые вещи и идти к друзьям, дом которых располагался в районе недалеко от завода «Азовсталь». Прятались в подвале.

«Думали, что пойдем на несколько дней и все закончится, что вернемся и будем жить своей жизнью. В подвале моей кумовья было 15 человек. Итого не так все страшно. Мужчина продолжал работать на заводе “Азовсталь”. Когда 2 марта отключили электроснабжение, я пошла подзаряжать все устройства на «Азовсталь». Там было бомбоубежище и мы хотели в нем спрятаться, потому что это выглядело безопасно. Но мы вернулись и оставались в подвале. 7 марта начался обстрел шестого участка Мариуполя, а это 10 минут ходьбы от набережной “Азовстали”. Начались прилеты, минометный обстрел был рядом с местом, где мы прятались. В этот момент получили ранения мин сын, сын моей кумовья и еще один взрослый мужчина. У сына было осколочное ранение ноги, ребенку кумы ранило шею насквозь. Это чудо, как дети могли выжить при таких ранениях», – говорит Виктория Бела.

Нашлись люди, которые отвезли раненых ребят в больницу. Даниила прооперировали.

«Взорвалось 3-5 метров от меня. Ранило ногу, осколок прошел насквозь. Мне перебило нерв и я не чувствовал боли. Было небольшое онемение. Мне сильно повезло, потому что не ранило кость. Иначе мог бы быть инвалидом или не выжить. Я только начал осознавать в больнице, когда начала отходить анестезия, что на самом деле произошло», – рассказывает Даниил.

Виктория все время в больнице была у сына. Но она ухаживала не только за ним, помогала и другим пациентам. В госпитале не было воды, отопления. Оконные стекла были разбиты от взрывов. Женщина и медперсонал собирали дождевую воду, топили снег, а вата и бинты служили фильтром, но это не спасало от расстройств желудка. По словам Виктории, больница полностью была заполнена людьми. Пациенты лежали в коридорах, потому что так было безопаснее. Раненых везли и везли.

«Людей привозили после операции, их одежда уже была непригодна для ношения. Надо было искать другой, покрывала. Носки делали из рукавов свитеров, чтобы немного людям было теплее. Первые дни воду привозили бойцы “Азова”. В первые дни были медикаменты. Потому что не все аптеки разгромили. На территории больницы аптеки охраняли азовцы», – говорит Виктория.

Выезд из Мариуполя

В госпитале Виктория с сыном находилась до 25 марта. В последние дни уже не было медикаментов. Еду пациентам все время приносили родные, если могли добраться. По словам Виктории, 20 марта многие врачи начали собирать вещи, упаковывать автомобили. Это ее испугало, и она поняла, что необходимо добираться на подконтрольную властям Украины территорию.

«В больнице осталось несколько врачей, в том числе Андрей Гнатюк. Я потом узнала, что он оставался с пациентами до последнего. Свою семью отправил в безопасное место. Однажды пошел за водой и погиб.

Мы увидели, что врачи уехали и решили тоже выбираться. Один раненый парень из больницы добрался в Бердянск и сообщил мне об этом. Мы вышли 25 марта пешком в сторону свободной территории Украины – я, мой муж и двое детей. Нам нужно было пройти страшный путь, это отрезок завода “Азовсталь”, набережную. Мы шли и видели ужасную перестрелку, все было в дыму. Мы понимали, что можем не выйти. Нам нужно было перейти на другую сторону, но большой мост через реку был разрушен, оставался маленький. Когда нужно было перейти мост, начались авиаудары по доменным печам завода. Мы перешли мост, упали под забор и услышали взрыв, вернулись и увидели, что все в дыму. Это было очень страшно. Попав на правый берег, не понимали, куда нам идти, откуда стреляет. Переждали обстрел и местные люди посоветовали идти через железнодорожный путь. Пройти там не смогли, потому что попали под обстрел градами. Попадали и позакрывались руками, понимали, что нам не выбраться по этому пути на свободную территорию Украины», – рассказывает Виктория Бела.

Семья вернулась в больницу. А с утра решила пойти к родственникам. Но оказалось, что боевики группировки ДНР из этого района города эвакуировали людей в Россию.

«Сыну нужен был медицинский уход. Дети для меня были самыми важными на тот момент. Мы решили пешком идти в сторону оккупированного Россией Донбасса, в Виноградное. Дошли до блокпоста боевиков группировки «ДНР» и нас отправили в поселок Безымянный. Там был лагерь, но мы в него не попали. Это была большая палатка, там сидели боевики, смотрели люди татуировки, соцсети, телефоны, полностью изучали жизнь, искали то, за что можно привлечь. В Безымянном мы были неделю.

Где-то 1 апреля нас вывезли в Таганрог. И уже на границе с Россией нас «фильтровали». Это был блокпост. В хижине сидели боевики группировки ДНР, у них был компьютер и они пробивали все данные украинских граждан. Вводили серию, номер паспортов и все данные у них высвечивались о человеке и они сверяли правдивость твоих слов и видевших. Проверяли тату, не связан ли ты с полком «Азов». У меня была в телефоне фотография со Дня города, на которой находились азовцы с флагами. Боевики пытались вывести меня на разговор, что я связана с “Азовом”. Говорили, что Мариуполь уже «русский огород» и не хотели отпускать в Россию. Но с нами был ранен ребенок и я говорила, что должен уехать в безопасное место за медицинской помощью. Нас отпустили. Мы поехали в Таганрог, но если бы там остались, нас бы вывезли в Сибирь.

Заплатив, мы добрались до Москвы. Чтобы остаться в России, нужно оформить временное убежище. Чтобы как-то существовать, нам подсказали, что есть лагеря для беженцев, где можно жить, там будут кормить и помогут быстро сделать документы. Потому что своими силами сделать это невозможно», – говорит Виктория Бела.

Временное пребывание в России

Переселенцы из Донбасса жили в детском летнем лагере советского образца. На этаже – 15 комнат, где в каждой жило по 4 человека, общий туалет, душ. Собственно, в такой лагерь и поселились Виктория, Даниил, Доминика. Даниила отвезли в больницу в город Калуга, где он находился в лечении в течение месяца.

«Относились, в принципе, нормально. Но очень многое спрашивали, как выбирались, как ситуация, правда ли, что Украина не бомбит сама себя, что это Россия, некоторые реально верят, что Украина сама себя бомбит. В России большинство думает, что Россия лучшая, спасает Украину. Они спрашивали о нашей квартире, цела ли», – говорит Данило.

Доминика, находясь в лагере для переселенцев, ранее служившего местом отдыха для русских детей, сравнивала его с детским лагерем в Украине, где она проводила лето прошлого года. Девочка не понимала, почему качели сломаны, не окрашены. Наибольшим развлечением было, когда в субботу приходила учительница и проводила занятия по математике. Потом был русский язык и раздавали подарки.

«Я вообще не понимала? о ком они говорят, Ленин, Сталин. Я где-то слышала это, но не понимала, кто это и зачем его многие знают, почему они так много о них говорят. Мы из лагеря ездили автобусом в школу и со мной были дети, жившие в лагере, они были из Горловки, раньше приехали в Россию. Они тоже постоянно говорили о Ленине. У нас был урок музыки, и нам говорили учить гимн России. Я не хотела, нам диктовали слова, писала, но я не учила вообще. Ну зачем?

В младших классах сказали что-нибудь нарисовать до конца учебного года. Ученик нарисовал флаг России, плюс флаг Украины, равно сердце. Другой ребенок сказал, что Россия хорошая, а Украина плохая, то как можно дружить и замазала флаг Украины. Или в лагере дети играли в лего и показывали: это человек из Украины, а это из России. Солдат русский берет автомат и стреляет в украинский. Я что-то аргументировала, говорила мальчику, что русские солдаты убивают детей в Украине. Он говорит, что это ложь. Я говорю, что ранили моего брата, а парень ответил: «Но он не умер»…

Я слушала все это, говорила им, а они старались не слушать, старались унизить Украину, меня, что я из Украины. Хотя они тоже были из Украины. Это была русская школа, там тоже учились дети из России, в моем классе были парень и девушка из Горловки», – рассказывает Доминика.

В школе детям рассказывали, что украинские самолеты сбрасывают мягкие игрушки, в которых установлена ​​взрывчатка и это, мол, рассчитано, чтобы дети брали в руки и гибли.

«Я объясняла детям, что это все ложь. Детей очень зомбировали. В общем, не скажу, что к чему-то обязывали, заставляли, но чтобы иметь возможность жить в той стране, хоть временно, с детьми, нужно искать какую-то работу. Чтобы устроиться на работу? требовалось получить статус переселенца или беженца, а затем паспорт.

Я не хотела оставаться в этой стране, пыталась всеми способами найти путь для выезда. Не хотела жить в той стране, которая разрушила мою жизнь, унесла все, что мы наживали…