интервью с городским головой Чернигова

О бомбардировках, разрушениях, обстрелах…о силе духа людей и древнего города. Что пережил Чернигов с начала широкомасштабного вторжения России в Украину? И какова ситуация, когда угроза оккупации не исчезла, но город живет… Об этом глава речи «Голоса Америки» в Восточной Европе Мирослава Гонгадзе поговорила с черниговским городским головой Владиславом Атрошенко.

– Какие были ваши действия, ощущения, мысли в ту первую ночь, когда началось вторжение?

– В первую ночь, когда начались военные действия, я все-таки думал, что это может поднять градус перед переговорами, что Путин показывает, что он может напасть, но это еще откатится назад.

– Так вы не верили, что будет великая война?

– Я думал до тех пор, что это очевидно и России, что с рациональной точки зрения, это экономически и политически невыгодно России. То есть, я был убежден в том, что здравый смысл победит… Все же это не рациональная история – война в 21 веке.

(За рулем автомобиля мэр Чернигова Владислав Атрошенко показал съемочной группе «Голоса Америки» разрушение гражданской инфраструктуры города, нанесенные русской армией. Съемки проходили в июне)

– Мы начнем с места, где была авиационная бомбардировка жилого микрорайона. русским летчиком Красноярцевым. Он был сбит, катапультировался и был арестован.

Были обстрелы главпочтамта, торгового центра, центрального рынка, центральной библиотеки – это все центральная часть. Первая школа через дорогу.

То есть, это все очень близко, это центральная часть. Соответственно, стрелявший по центральной части не мог не понимать, что в зоне поражения находится мирное население.

На эту локацию прилетели шесть авиационных бомб ФАБ-500, тротиловый эквивалент – полтонны (500 килограмм).

Конечно, эти дома не подлежат восстановлению.

Когда у меня спрашивают, сколько есть жертв, то есть еще большое количество людей, которые вследствие таких бомбардировок большими и мощными бомбами – просто сгорели, они испарились от столь высокой температуры.

Посмотрите на состояние автомобилей, которые были в сорока-пятидесяти метрах от эпицентра взрыва. Такое впечатление, что это машины из ужасного аттракциона, их завезли и здесь поставили. Нет, они здесь стояли…

Людям казалось, что они спрятали их в надежное место, а бомбы взрывались, и была такая сила взрыва, такая страшная и высокая температура.

Я хочу еще раз подчеркнуть: совершенно очевидно, что летчик видел, что здесь нет ни одного объекта военной инфраструктуры, что он бомбит гражданских людей.

– Это тот летчик, о котором вы говорили?

– Да, Красноярцев. Он бомбил среди бела дня, было примерно 13:00 – 13:15.

Я подъехал сюда буквально через 15 минут после взрыва. Я здесь рядом, кстати, находился. При мне работали работники ГСЧС и они насчитывали двадцать пять – тридцать тел погибших людей, а уже потом, по окончании, мы знаем, что почти 50 человек погибли…

– А что сейчас?

– Уровень безопасности определяет не приближение к границе. Посмотрите, Россия стреляет из Каспийского моря, ей безразлично Чернигов или Львов. Россия ориентируется на уничтожение инфраструктуры.

Война отвергла Чернигов своему развитию на пятнадцать-двадцать лет. Если мы не получим соответствующей государственной поддержки, или не сможем привлечь средства на восстановление города, то из бюджетных поступлений невозможно восстановить эти потери, которые понесла инфраструктура.

Мы потеряли сегодня половину бюджетных поступлений за счет того, что трудовая миграция произошла в более безопасные регионы и бизнес уехал. Я считаю, что нужно дать налоговые преференции тому бизнесу, который остался здесь – в семидесяти километрах от агрессора.

Пусть закончится война, потом мы разберемся. Но война может продолжаться долго. Я не могу, как городской голова, сказать черниговцам: дорогие черниговцы, поскольку есть риск, то вы уезжайте из города на три года, а потом вы вернетесь. Так мы выигрываем войну, но потеряем город.

Фотограф Станислав Сеник снял черниговских выпускников на фоне разрушений в их городе, нанесенных российскими бомбардировками и обстрелами. Фотограф рассказал Радио Свобода о своем проекте

Мы работаем сейчас над тем, чтобы срочно, за считанные два с половиной месяца, восстановить учебные заведения – те, которые мы можем сегодня восстановить, чтобы принять детей в школу.

Опять же, да, риски есть, но они не больше, чем на сегодняшний день. Куда прилетит ракета – или она прилетит именно в школу, в которой будет находится ребенок, или она прилетит в тот дом, к которому будет сидеть.

– За счет чего Чернигову удалось удержаться и не дать российским подразделениям продвинуться дальше?

– Пока не кончилась война, я не хочу никакого глубокого анализа…

Но это уже общеизвестно: укрепрайоны были созданы вокруг Херсона, но в Херсон вошли русские войска. Укрепрайонов не было создано вокруг города Чернигова, но в город Чернигов не вошли русские войска.

Почему так? На мой взгляд, не военного специалиста, конечно, благодаря профессионализму военных и Вооруженных сил Украины.

Но, на мой взгляд, сила ВСУ не только в наличии боекомплектов, современного оружия, формы… Солдаты и офицеры должны быть вовремя согласованы – это важная составляющая.

Но самая важная составляющая – это моральный и боевой дух. Именно эту составляющую в значительной степени сформировали простые черниговцы…

Десятки тысяч людей сознательно остались в городе, тысячи черниговцев, понимая риски погибнуть, уходили получать оружие в отряды территориальной обороны.

Это неподготовленные люди, не профессиональные военные… Они даже учения не проходили перед получением оружия, не изучали тактику, медицину, или какие-либо военные науки… Они пошли брать оружие, чтобы воевать и защищать город, чтобы противостоять вооруженному, современной русской армии.

Я бы хотел, чтобы героизм черниговцев и их самоотверженность была отмечена!

Они могли взять и уехать из города, но они остались под обстрелами, рискуя собственной жизнью, поддерживать вооруженные силы, силы территориальной обороны, и они защитили город.