Являются ли россияне христианами? И почему военные России уничтожают православные храмы? «Уничтожение православных святынь для россиян не является чем-то преступным» – профессор Кралюк

Есть новость: в Донецкой области в Свято-Успенской Святогорской лавре, которая принадлежит Украинской православной церкви (Московского патриархата) (де-факто – Русской православной церкви), в результате русского артиллерийского обстрела сгорел Всехсвятский скит.

По этому поводу даже высказался президент Украины Владимир Зеленский. Он, в частности, сказал:

«Мне было интересно, что скажут российские пропагандисты об уничтожении скита. Но на самом деле ничего интересного. Они очень предсказуемы – обвиняют украинцев в поджоге. Хотя монахи и миряне в Святогорье прекрасно видели, что это была именно русская артиллерия.

Считаю, что и эта ложь пропагандистов, и этот обстрел, и поддержка православными иерархами в России агрессии против Украины – все это должно побуждать Украинскую православную церковь к более решительным выводам и четкому приговору каждого из тех, кто потакает агрессии».

Хотя говорить о каких-то «решительных выводах» духовенства УПЦ (МП) не приходится. Представители этой религиозной организации аморфно заявили, что произошло это «в результате военных действий». Следовательно, осуждение российских военных за подобные действия нет. В конце концов, можно ли ожидать иной реакции от духовенства УПЦ (МП), которое и дальше находится в фарватере Московского патриархата – несмотря на декларируемую свою «самостоятельность». Но не будем о позиции УПЦ (МП). Поговорим о более фундаментальных вещах.

Уничтожение Всехсвятского скита – далеко не первый случай, когда россияне уничтожают в Украине православные храмы. К тому же, это преимущественно храмы УПЦ (МП), которая и дальше связана с Русской православной церковью (РПЦ). То есть они избивают «своих» же.

Почему так?

А потому, что россияне никогда не отличались религиозностью, а их православие имело и носит формальный характер. Поэтому уничтожение православных святынь для них не является преступным. Просто привычная реальность войны – прощайте, «спецоперация».

Белинский об атеизме россиян

Хотя сейчас в России, как мантру, повторяют тезис, что все мы, россияне, украинцы и белорусы, вышли из «Днепровской купели», на самом деле, крещение Владимира касалось преимущественно украинских земель. Конечно, киевские князья несли христианство в земле, считающиеся «истинно русскими», но там они, как правило, встречали решительное сопротивление. Так, в Новгороде, так было на Залесье, где со временем сформировался русский этнос. Даже спустя десятилетие после крещения Владимира на этих землях взрывались восстания, возглавляемые языческими волхвами. По большому счету, там христианство не смогло укорениться на протяжении веков. По этому поводу можно говорить многое.

Но дадим слово некоторым русским «владельцам дум», которые в новое время говорили о нехристианстве русского народа. Одним из таких «владельцев» дум был российский литературный критик Виссарион Белинский (1811–1848). Известно его письмо к Николая Гоголянаписанный в 1847 году.

Это письмо – результат своеобразной дискуссии между Гоголем и Белинским, что в значительной степени касалось религиозных вопросов. Гоголь в «Избранных местах по переписке с друзьями» апеллировал к религиозности, к тому же религиозности внутренней. Это и было проявлением его украинской ментальности. Для Белинского, как россиянина, это оказалось неприемлемым. Он отвергал религиозность, считая, что она является препятствием для прогрессивного развития. При этом Белинский указывал, что религиозность россиян носит формальный, внешний характер, а сам русский народ атеистичен. Он, в частности, писал, что православных священнослужителей презирает русское общество и русский: «О ком русский народ рассказывает гадкую сказку? О попе, попаде, поповой дочери и поповом работнике. Кого русский народ называет: глупая порода, пузатые жеребцы? Попов… Не есть ли поп на Руси для всех российских представитель чревоугодия, скупости, низкопоклонничества, бесстыдства?»

Дискутируя с Гоголем, Белинский заявляет: «По вашему мнению, русский народ самый религиозный в мире: ложь! Основой религиозности есть пиетизм, благоговение, страх божий. А русский человек произносит имя боже, чеша себе… Он говорит об образе: годится – молиться, а не годится – горшки покрывать».

Белинский считает (и не безосновательно), что русский народ совсем не религиозн. «Присмотритесь повнимательнее, – говорит он Гоголю, – и вы увидите, что это по натуре глубоко атеистический народ. В нем еще много предрассудков, но нет и следа религиозности. Суеверия проходят с успехами цивилизации, но религиозность часто уживается с ними; жив пример Франция, где и теперь много искренних католиков между людьми образованными, и где многие, отложившись от христианства, все еще упорно стоят за какого-то бога. Российский народ не таков; мистическая экзальтация не в его натуре; у него слишком много для этого здравого смысла, ясности и положительности в уме, и вот в этом, возможно, огромность исторических судеб его в будущем. Религиозность не прививалась в нем даже к духовенству, ибо несколько отдельных исключительных личностей, отличающихся холодным аскетическим сознанием, ничего не доказывают. Большинство нашего духовенства всегда отличалось лишь толстыми брюхами, схоластическим педантством и диким невежеством. Его грех обвинять в религиозной нетерпимости и фанатизме, его скорее можно похвалить за образцовый индифферентизм в деле веры».

В принципе, Белинский прав. В будущем россияне, поддержав большевиков, поддержали их стремление отказаться от религии как «опиума народа» и строить в Советском Союзе «атеистическое общество».

Можно, конечно, говорить, что Белинский писал это почти 200 лет назад. С тех пор многое изменилось? Но изменилась ли религиозность россиян?

Александр Солженицын о «язычестве» россиян

Здесь можно обратиться к еще одному «владыку дум» современной России – Александра Солженицына (1918-2008).

Он был почитаем в современной России. С ним встречался Владимир Путин, даже был на похоронах писателя. Многие тезисы, которые сейчас озвучивает Путин, вроде бы идут «от Солженицына», по крайней мере, созвучны его взглядам.

Однако Солженицын не только апологет России, но и ее критик. И, в частности, несмотря на его любовь к россиянам, он неоднократно говорил о нерелигиозности или нехристианстве россиян. Это уже видим в его известной повести «Один день Ивана Денисовича», изучаемой сейчас в русских школах на уроках литературы. В этом произведении есть яркая дискуссия баптиста Алеши с главным героем произведения – «истинным» россиянином. Вот отрывок из этой дискуссии:

«Услышал Алешка, как Шухов вслух Бога похвалил, и обернулся:

– Ведь так, Иван Денисович, душа ваша просит Богу молиться. Почему же вы ей воли не даете, а?

Косо посмотрел Шухов на Алешку. Глаза, как свечи, теплом пламенеют. Вздохнул.

– Поэтому, Алешка, что молитвы те, как заявления, либо не доходят, либо «в жалобе отказать».

Для Ивана Денисовича молитва – это что-нибудь у Бога выпросить. Совсем по-другому размышляет баптист Алеша. Когда же последний цитирует слова из молитвы Отче наш…: Хлеб наш ежедневный дай нам сегодня, Иван Денисович на эти слова реагирует крайне примитивно и приземлено. «Пайку, значит?» – спрашивает он. Алеша же отвечает ему: «Иван Денисович! Молиться не о том надо, чтобы посылку прислали или лишняя порция баланды. Что высоко у людей, то мерзость перед Богом! Молиться надо о духовном: чтобы Господь с нашего сердца накипь злую снимал…» Однако Иван Денисович переводит язык на другое – на духовенство. У него оно, можно понять, является посредником между человеком и Богом. Однако священнослужители ведут недостойный образ жизни. Поэтому вера словно рушится. Как своеобразный контраргумент баптисту Алеше, его вере Иван Денисович повествует о образе жизни священника из своего прихода: «В Поломне, приходе нашем, нет богаче человека, чем попа. Вот, скажем, зовут крышу покрывать, так с людей по тридцать пять рублей в день берем, а с попа – сто. И хоть что-то сказал. Он, поп поломенский, трем бабам в три города платит алименты, с четвертой семьей живет. И архиерей областной у него на крючке, жирную лапу наш поп архиерею дает. И всех остальных попов, сколько их не присылали, выживает, ни с кем делиться не хочет…» Здесь как раз имеем своеобразный антиклерикализм россиян, о котором, как уже говорилось, писал Белинский и ставший одним из главных факторов «борьбы с религией» в советское время.

Иногда у Солженицына прорывается еще большая «крамола». Он показывает, что вера русских в своей основе не совсем христианская, скорее языческая. Например, это видим в его рассказе «Матренин двор». Писатель здесь попытался идиллически изобразить жизнь «настоящей» русской глубинки. Действие рассказа происходит в забытом Богом русском селе. Правда, изображенная в рассказе идиллия не очень идиллическая, даже трагическая. Ибо однажды трагически абсурдно заканчивается рассказ гибелью героини. Солженицын же с симпатией изображает. Однако отмечает следующее: «Нельзя сказать, что Матрена сильно верила. Скорее, была язычницей, вверх у нее брали суеверия: что на Ивана Песного на огород идти нельзя – на следующий год урожая не будет; если метель метет – значит кто-то подавился, а дверь ногу защемит – быть гостю. Сколько жил у нее – никогда не видел, чтобы она молилась, ни чтобы она хоть раз перекрестилась. А любое дело начинало с Богом! и мне каждый раз «с Богом!» говорила, когда я шел в школу.