К расследованию военных преступлений очень важно привлечь зарубежных экспертов – генпрокурор непризнанной Ичкерии Сербиев

Русской агрессии против Украины предшествовали войны на Кавказе. Особо жестокими, рассказывают очевидцы, были две чеченские войны: 1994-1996 годы и 1999-2009 годы. Неоднократно заявляли о том, что российские военные совершили в Чечне немало военных преступлений. А вот теперь эта беда постигла и Украину. Украина и Запад требуют привлечь Россию к ответственности за военные преступления из-за событий, в частности Киевской области. Впрочем, Кремль «категорически отвергает любые обвинения в гражданских убийствах», даже несмотря на то, что факты гражданских убийств в период российской оккупации были подтверждены спутниковыми снимками.

Больше по теме военных преступлений и о чеченской истории последних десятилетий «Историческая Свобода» говорила с генеральным прокурором непризнанной Чеченской Республики Ичкерия Хаважем Сербиевым.

– Вы расследовали преступления русской армии. Если сравнить действия российских военных в Чечне и то, что они совершили в Украине, то больше больше подобного или отличного?

– (перевод). В Украине ничего нового, кроме того, что совершили в Чеченской Республике, не произошло и происходит. Все зеркально, только масштабы, поскольку ваш народ многократно больше чеченского, территория больше. Все одно и то же. Это нам настолько знакомо, что мы даже удивляемся – ничего не меняется в политике российского государства и действиях их армии!

– Почему мировое сообщество довольно вяло реагировало на заявления о российских военных преступлениях в Чечне? Потому что это считали внутренним делом России или потому, что российской пропаганде удалось дегуманизировать чеченцев, мол, мы там с террористами воюем?

– Конечно, весь мир считал, что чеченская территория с чеченским народом – субъекты Российской Федерации. И никому не хотелось этого шевелить. Хотя еще в ноябре 1990 г., согласно законам СССР, Чеченская Республика фактически стала на равных с другими союзными республиками. Но никому не хотелось этого шевелить. Тем более что Россия – большое ядерное государство. Мне кажется, что этот фактор в первую очередь сыграл свою роль.

В конце концов у всех на тот момент были свои проблемы. Только вышли из состава СССР Украина, Беларусь и другие государства. Им тем более не хотелось влезать в эту проблему. А остальной мир – Запад и другие государства – для них это где-то далеко происходило, им до этого не было дела. А потом обвиняли даже чеченскую сторону, использующую непозволительные приемы, методы. То есть обвиняли жертву и агрессора одними и теми же мерками. Это была либо какая-то боязнь, либо нежелание вмешиваться в эту проблему.

– Насколько важно при расследовании военных преступлений привлечь зарубежных экспертов или достаточно собственных сил?

– Очень важно привлечь именно зарубежных экспертов. Потому что в диалоге с Россией нереально сделать что-нибудь наедине. Конечно, базу создают на месте. Вам это легче, а нам это было невозможно практически. Мне кажется, что весь мир должен быть вовлечен в этот процесс. Важно иметь международное заключение, международное расследование. Только так я понимаю это.

– Как после Первой чеченской войны происходило расследование военных преступлений?

– В генпрокуратуре было возбуждено уголовное дело о геноциде. Она была сконцентрирована в аппарате генпрокуратуры с распределением по каждому району нашей территории. В каждом районе расследовались факты геноцида, военных преступлений русской армии. И стекалось все в общее уголовное дело, доведенное до 64 томов. Каждый том – это не менее 400 страниц. Это то, что мы успели охватить.

До начала второй агрессии России нам не удалось даже определенное количество из этого материала передать в международную инстанцию. Имею в виду Гаагский трибунал.

– Почему?

– Потому что Россия внутри Чечни создала огромные проблемы, вал за валом накладывались события друг на друга. Правоохранительные органы и, конечно, генпрокуратура, мы просто физически не успевали довести до логического завершения хотя бы часть этого дела по военным преступлениям русской военщины в Чеченской Республике. Просто мы не успели.

Уже во время второй агрессии часть материалов мы передали Гаагскому трибуналу. Было передано около 12 томов материалов. Часть вернулась, которые были несоответственно оформлены по нормам международного права. У нас не было опыта. Оставили только 6 томов. Затем снова начались активные военные действия, и вскоре была полностью оккупирована вся территория. И дальнейший процесс опять же был приостановлен.

– Во время Первой войны, которую Моква проиграла, русские войска причинили чеченцам немало бед. Как так получилось, что во время Второй войны Москва нашла себе относительно многих союзников среди чеченцев? В частности, Кадыров-страш их поддержал.

– Российский режим, власть и соответствующие службы, занимавшиеся Чеченской Республикой, учли свои предыдущие ошибки. «Заброс шапками» доминировал в умах политиков и военных во время первой их кампании. Следовательно, они учли эти моменты и провели огромную агентурную работу с целью привлечения новых членов в эту агентурную сеть, а также развернули мощную пропаганду внутри самой России.

Представьте, когда началась вторая кампания – сразу по центральному телевидению России зазвучало «Вставай, страна огромная!..», что звучало во время Второй мировой войны, когда Гитлер напал на СССР. Я сам это слышал. Просто муравьи по коже, когда гремит это «Вставай, страна огромная!..». Представьте себе, это против маленькой Чеченской Республики, которую даже некоторые не могут на карте найти! А тут вдруг чеченцы стали “фашистской силой”. То же, что сейчас поступили против Украины.

– Второй чеченской войне предшествовали теракты на территории России, в которых обвинили чеченцев. Что вам известно об этом?

– Сплошная дезинформация, которую очень сильно прокрутили не только в России, но и во всем мире. Многие поверили. Потому что столь мастерски все это было представлено, используя подконтрольные режиму СМИ. Для нас было настолько очевидно, что это ложь, что просто удивлялись. Было очень много доказательств, что это провокации, что это делается спецслужбами России. Но просто некому было нас слушать. И те материалы, которые мы пытались переправить за границу, через СМИ на Запад просто исчезали. Вроде бы передавали, будто сообщали, но реакции никакой не последовало.

От агентуры, захваченной нашими спецслужбами, мне приходилось слышать, как все это организовывалось на территории России именно российскими спецслужбами. Но мир этого просто не воспринимал! Просто мы были беспомощны в этом вопросе.

– Был еще один повод для Второй войны: вторжение отряда Шамиля Басаева в Дагестан. Почему это вышло?

– Да, был переход некоторых группировок, были и чеченцы на территории Дагестана. Этого нельзя отрицать. Если бы вы понимали, насколько разношерстны были эти группировки! Там были люди со всего Северного Кавказа, в том числе из Дагестана. На нашу территорию только Багаутдин (один из руководителей «Исламской шуры Дагестана» – ред.) привел 2 тысячи человек. А у людей возникло впечатление, что это чеченцы лавиной двинулись на дагестанскую территорию с целью оккупации, агрессии и т.д. Совершенно иначе это выглядело для очевидцев. Каждый, конечно, видел то, что хотел видеть. Но я вас уверяю, что там чеченцев не было и половины. В большинстве своем это были выходцы из других республик, были и с Ближнего Востока…

Конечно, президент Аслан Масхадов с самого начала, как информация начала поступать, был категорически против этого. И это не было действием вооруженных подразделений Чеченской Республики Ичкерия. Ни в коем случае! Это были добровольцы, сделавшие свой выбор и принявшие участие в этой операции.

– Была ли у президента Масхадова возможность остановить акцию Басаева?

– К тому времени на границах Чеченской Республики, на всем Северном Кавказе было массовое скопление российских войск, огромное. Зачем они были сконцентрированы в этих местах? Но мы не держали на своих границах войска, не было даже соответствующих возможностей. К примеру, призыва в армию как такового не было. И сдержать добровольцев или самого Басаева, который действовал по собственному усмотрению, фактически это означало бы военную стычку внутри самих чеченцев.

Переход на территорию Дагестана произошел в считанные дни. Мне кажется, для Масхадова это было, с одной стороны, неожиданным, а с другой – организовать какой-нибудь барьер, чтобы не допустить этот переход, не было соответствующих сил.

– Среди погибших в Украине российских военных очень много выходцев из Дагестана. Как это объяснить?

– Дагестан – это горная местность большей частью. Много высокогорных аулов, живущих собственной жизнью.

Можно сказать, что первоочередная причина – нищета. В русской Федерации это распространенное явление в глубинке. И в Дагестане бедность имеет место, а следовательно…