Обстрелы, жизнь в оккупации без родителей, две эвакуации – девятилетний Саша Мероненко все это пережил и смог самостоятельно и с помощью волонтеров добраться из оккупированного российскими войсками села Подгорное Запорожской области к родителям в город Запорожье. Корреспондентка телеканала “Настоящее время”, созданного Радио Свобода с участием “Голоса Америки”, поговорила с Сашей и его мамой Кариной Мероненко.
«Деду на голову упала крыша»
Обстрелы в селе Степное Васильевского района Запорожской области, где жила семья Мероненко, начались в 7 утра 2 марта. Мама Саши Карина была на последнем месяце беременности, и с началом войны близкие помогли ей выехать в ближайший роддом в Орехове. 9-летний Саша, а также его папа, бабушка, дедушка и другие родственники остались в Степном. От обстрелов скрывались в подвале дома – импровизированном бомбоубежище. 4 марта в кухню попал снаряд. Саша с папой, двоюродным братом и сестрой были в подвале, а тетя и дядя мальчика с годовалым сыном Давидом – на кухне. Туда пошел и дедушка.
Дед заходил на кухню – и упал снаряд
«Дядя Саша, тетя Юлия, Давид маленький были на кухне. Дед заходил на кухню – и упал снаряд. Я уже собирался ложиться спать, нагрел себе теплое место [у підвалі] – и слышу. Их привалило. Деду на голову упала крыша», – рассказывает Саша.
К счастью, дедушка уцелел. Он первым выбрался из разрушенной кухни и вытащил других. У него и Юлии (жены брата Карины) были раны на лице. Карина вспоминает, что ее, беременную и уже эвакуированную из Орехова в Запорожье, не хотели беспокоить и даже не рассказывали о попавших в кухню снаряде – «потом крестный случайно проговорился». «Когда [батьки та чоловік] приехали сюда, мама даже привезла полотенце в крови, которым папа вытирался».
Плохо жили. Сильно стреляли
В полуразрушенном доме 11 человек из семьи Мероненко продолжали жить. Спали в подвале, время проводили в уцелевшей части дома, а в расчищенной от обломков кухне поставили навес над уцелевшей газовой плитой: защитив ее от ветра, можно было приготовить пищу. Прекращается стрельба – кто-то бежит готовить, снова начинают стрелять – все спускаются в подвал.
«Плохо жили, – вспоминает Саша. – Сильно стреляли. Тетя Юлия Давидка оставляла бабушке, а сама ходила на кухню развалившуюся готовить…» Иногда готовили и сами дети: «Справка плачет, тетя Юлия говорит: «Саша, Кирюхо (Кирилл – двоюродный брат Сашка, сын Карининой сестры), сбегайте, приготовьте …» Ну мы побежали. Слышим: бах, бах, бах! Думаем: бежать или не бежать? Спустились в подвал. Перестреляли, [закінчили стріляти] – побежали снова на кухню».
Из оккупации в оккупацию: как Саша жил без мамы и папы
После оккупации Степного российские военные установили на выезде из села блокпосты, гуманитарную помощь не завозили ни продуктов, ни лекарств. Съездить за необходимым в другие деревни местные жители тоже не могли: из Степного выпускали, но обратно уже не пускали.
Члены семьи Мероненко писали в группы Васильевского района в соцсетях, чтобы добиться гуманитарной помощи и эвакуации – хотя бы для детей. Мама Саши обращалась к Степногорской администрации и городскому голове Васильевки Сергею Калиману с просьбой помочь вывезти детей к ее сестре в село Подгорное – его на тот момент тоже оккупировали, но там было спокойнее. Через 12 дней к дому в Степовом подъехал эвакуационный автобус, в который посадили Сашу и троих детей сестры Карины: 8-летнюю Вику, 12-летнего Кирилла, 16-летнего Захара. Появление автобуса было внезапным, и даже собраться не было времени: у Саши была только та одежда, в которую он был одет, и свидетельство о рождении.
«Мы доехали до Пятихаток, там блокпост был. Стоят, проверяют. Посадку видел: «Град» стреляет, – рассказывает Саша. – И еще солдаты [російські]: ездят, бегают с автоматами. Одни улыбались, махали. Я смотрел. Солдат увидел, что я грустный, снял маску и показал: «Улыбнись» – я усмехнулся. В Захарии телефон проверяли».
Ехали через село Каменское, видели дорогой разбитый танк на огородах, упавший вертолет и БТР. Саша вспоминает, как им с братом Кириллом дали в автобусе буханку хлеба, ребята его сразу «умяли». Через час были в Васильевке, там их забрало другое авто и отвезло в Подгорное – в Сашу тетки.
В оккупированном российскими войсками Подгорном Саша прожил без родителей полтора месяца. Сначала в городе было тихо. Сестра Карины с мужем зарабатывали тем, что продавали на рынке выращенные в теплице овощи и зелень, а также молоко, на эти деньги покупали еду. Но через неделю и в Подгорном начались обстрелы. Периодически на небе появлялись самолеты. Дети научились отличать хлопки где-то вдали от выстрелов поблизости. Хлопки – значит, еще можно гулять, выстрелы посильнее – «убегаем и прячемся», вспоминает Саша. Когда летел самолет, все – сломя голову в дом. Недалеко от места, где обычно гуляли, стояла российская техника.
Я лежал и скучал по маме. Слышу: бух! Кирилл бежит, кума сзади бежит с удочкой. Вика бросила велосипед прямо на дороге и убежала. Забежала в дом, плачет, спряталась под одеяло.
Саша рассказывает, как начался обстрел, когда его тетя и брат пошли рыбачить. Сам мальчик был дома: «Я лежал и скучал по маме. Слышу: бух! бух! бух! Кирилл бежит, и кума (сестра мамы) сзади бежит с удочкой. Вика (двоюродная сестра) тогда каталась на велосипеде. Бросила велосипед прямо на дороге и побежала. Забежала в дом, плачет, спряталась под одеяло».
Саше тоже было страшно, когда стреляли. От обстрелов все прятались в «средней» комнате дома: тетя с дядей, трое их детей, Саша и старушка бабушка. Занимали место у батареи, чтобы не было холодно, рассказывает Саша. Он ложился возле дяди и стучал зубами от страха. Тетя, как могла, успокаивала детей. Иногда детям приходилось самим оставаться дома, поскольку тетя и дядя Саша ездили в другую деревню (тоже под постоянными обстрелами) за молоком, чтобы потом продавать на базаре.
В апреле ВСУ уволили село Степное – его жители провели в оккупации месяц. Карина говорит, что украинские солдаты ходили по селу и предупреждали: все должны ехать и «не мешать работать» – Степное оказалось на линии фронта. Первыми из семьи Мероненко поехали брат Карины с женой и годовалым сыном, а также ее муж – папа Сашка. На следующий день – родители Карины. Забрать мальчика они не могли: Подгорное, Верхняя Криница и Васильевка оставались в оккупации. Так и получилось, что Саша остался на оккупированной территории, а его семья уехала в Запорожье. Но связь с Подгорным была тогда хороша, вспоминает Карина, и она всегда могла позвонить сыну.
«Булочку взял, конфеты, которые маме привез»
То, что сын остается далеко от всей семьи в оккупированном русскими войсками городе, очень пугало Карину: она переживала, что оккупационные войска начнут вводить в захваченных селах свои правила и будут выдавать российские свидетельства о рождении – и тогда исчезнет и связь с ребенком, и возможность вывезти его оттуда.
Поэтому Карина начала узнавать, как можно эвакуировать сына:
«Начала спрашивать [у Василівці] местных волонтеров. Разводили руками: ребенок один, мол, без родителей, не можем вывезти, страшно… Чтобы не сняли с рейса, не высадили где-нибудь. Потом я начала звонить по телефону еще одному волонтеру, там у нас знакомый был из Энергодара. Он сначала сказал, что может, но потом узнал у какого-нибудь солдата, что не стоит. Потом… здесь [у Запоріжжі] у меня есть знакомая волонтер Ангелина. Она мне посоветовала Антона Карнауха».
Антон Карнаух – волонтер, занимавшийся организацией гуманитарных коридоров в Запорожской области. Карину предупредили, что придется ждать неделю, а то и две или три. Через неделю уставшая от неизвестности мать позвонила Антону сама. Муж спросил все данные ее сестры и мальчика – и 7 мая Сашу вывезли из оккупированного Подгорного.
«Куми позвонила мама, сказала, чтобы я собирался, – рассказывает Саша. – Я взял все вещи, которые мне кума отдала, какие [двоюрідному брату] Кириллу маленькие были, документы. Булочку взял конфеты, которые маме привез и всей семье».
Сестра отвезла Сашу в Васильевку. Там за мальчиком приехал автомобиль и его довезли до российского блокпоста. Оттуда Саша 1,5 километра шел пешком в следующее село – авто не пропустили. В шесть часов вечера мальчика привезли в Попово. Там он четыре часа ждал следующего авто – снова один, до десяти вечера. Дело в том, что Руслан Ласко, согласившийся отвезти его, застрял на блокпостах – он вез в Попову гуманитарную помощь. Саша рассказывает, как вместе с «дядей Карличем» (так он называет Руслана) выезжал из Попова в Запорожье: на выезде была огромная колонна автомобилей, вывозили людей, животных. Мальчику запомнилось, что по дороге в темноте было видно что-то сгоревшее коричневого цвета – взрослые потом объяснили, что это подорвавшийся на мине легковой автомобиль. Автомобиль «дяди Карлича» с Сашей был последним в колонне.
Была истерика. Мне позвонили по телефону и сказали: «Ваше сына забрало авто». Я уже думала, что моего ребенка украли
«Проверили паспорта, потом сзади машины открыли дверцу, посмотрели, что там мы перевозим. И нас не пропускали на каждом блокпоста – проверяли. Допроверили – нужно позвонить другому, чтобы проверили повнимательнее. И так каждый раз», – рассказывает Саша.
Дорога от Попового до Запорожья – «серая зона», там в начале мая шли бои: «Видел выстрелы. [Українські солдати] говорили, что это вылеты, сейчас будут прилеты, и нам сказали быстро ехать. Слышал обстрелы», – вспоминает Саша.
В это время Карина не находила себе места: «Была истерика. Мне позвонили по телефону и сказали: «Ваше сына забрало авто». Он уехал грузовым автомобилем – и все, связь исчезла со всеми. Это было около половины одиннадцатого вечера. Страшно было, потому что я уже думала, что моего ребенка украли. Уже начала плакать. Муж начал меня ругать: мол, успокойся, все будет хорошо. А я же себя накрутила… Я давай звонить по телефону Антону Карнауху, говорить: «Кто забрал моего ребенка и куда?»
Волонтер объяснил Карине, что Сашу привезут в «Эпицентр» – торговый центр в Запорожье, временно превращенный в центр поддержки людей, которые самостоятельно автомобилями выехали с оккупированных территорий. Антон связался с Русланом, который вез мальчика, и тот передал Саше трубку, чтобы сын поговорил с мамой. Голос мальчика звучал испуганно, вспоминает Карина: уставший от долгой и страшной…
