После Северодонецка российская армия бросила все силы на окружение Лисичанска на Востоке Украины. В России активно призывают присоединиться к войску и формируют резервные подразделения. У нас есть эксклюзивная запись встречи командующего одной из российских армий с родственниками военнослужащих бригады, где большие потери и многие так называемые «отказники».
На передовых позициях украинских военных в районе реки Северский Донец ситуация более или менее спокойная, но с обеих сторон постоянно слышны звуки взрывов.
«Вокруг стреляют, у нас пока на этом участке спокойно. Наблюдаем за противоположным берегом реки, чтобы враг не подошел. Если что-то, сообщаем командованию, что есть враг, и принимаем оборону», – рассказывает военнослужащий 103-й бригады ТРО ВСУ Игорь.
«Иногда подлезают со стороны «зеленки». Буквально три дня назад на нашу позицию было два тела. Увидели в тепловизор, отстреляли, одно упало, одно ушло. Утром обнаружили, что да, было вытоптано и кого-то тащили через реку. А так в принципе ситуация нормальная», – говорит командир роты 103-й бригады ТРО ВСУ с позывным «Крым».
Российская армия, говорят украинские военные, «прощупывает» их оборону, ищет место, где бы переправиться через реку.
«Я думаю, что попытки будут, все зависит от того, готовы ли мы вовремя выявить и предотвратить это. Как нам объяснили, сейчас это основная наша задача», – рассказывает военнослужащий 103-й бригады ТРО ВСУ с позывным «грек».
«Фактически, на участке от Лимана до Лисичанска таких попыток больше не последовало после мая. Тем не менее, я думаю, что такие попытки могут возобновиться в ближайшее время. В случае, если мы сможем, условно, остановить продвижение россиян с юга в Лисичанск на трассу Бахмут-Лисичанск, то мы можем ожидать новой попытки форсирования реки Северский Донец. Фактически, это те же районы, или по крайней мере похожие и близкие районы к тем, в которых россияне пытались форсировать реку еще в начале мая. И безуспешно. В том числе для того, чтобы перебить другую, возможно, дорогу на Лисичанск, которая идет из города Северск», – говорит Антон Муравейникруководитель аналитического отдела фонда «Вернись живым».
После выхода украинских военных из промзоны Северодонецка следующая цель России – соседний Лисичанск. Для подразделений ВСУ в городе было два пути поставки – уже фактически закрыта трасса Бахмут-Лисичанск и дорога через Северск. Пока бои идут в районе нефтеперерабатывающего завода, откуда можно контролировать обе дороги.
«Варианты, которые являются для них более выгодными и менее затратными, это не штурмовать Лисичанск напрямую снизу вверх, потому что там есть господствующие высоты. А как раз пытаться оцепить город и обрезать всю логистику. Это возможно будет сначала как котел, а в дальнейшем может быть оцепление. Поэтому вопрос – удержать этот мощный коридор и не допустить сужения этого коридора. Вот главная задача», – считает Сергей Кривоносбывший первый заместитель сил специальных операций
«Сам по себе Лисичанск сейчас теряет такую важную позицию как исключительно необходимого пункта обороны, потому что существует угроза отрезания нас от коммуникаций. Если вы посмотреть на карту, там есть такой населенный пункт Золотаровка и Новозолотаровская станция, прорыв к которой может значительно усложнить позиции наших подразделений, которые продолжают оборону Лисичанска. И потому, я думаю, что, оценивая эту ситуацию, наше военное руководство примет соответствующие меры для того, чтобы избежать окружения наших подразделений на том направлении. Сам по себе Лисичанск как отдельный элемент он мог бы быть использован в системе обороны, но при условии, что мы, например, за это время не отошли от Горного и Золотого. С захватом противником этих пунктов, вопросы обороны именно луганского выступления становятся все более и более проблематичными и подлежащими ревизии относительно целесообразности использования этих пунктов», – говорит военный эксперт. Сергей Грабский.
Район Горно-Золотая украинская армия оставила ближе к концу июня – эти позиции долгое время находились в своеобразном кармане – их удерживали еще с начала вторжения. Отступили, когда российские войска попытались отрезать ВСУ на рубеже от Мирной долины до Врубовки.
«Несмотря на то, что Золотое находилось в низине, географические особенности были на стороне наших войск. Именно поэтому противник очень долго не мог завладеть Золотым прямо в лоб, грубо говоря. Соответственно, была предпринята попытка прорыва из Тошковки, удачная попытка. И отрезание трассы с Горного на Лисичанск. Соответственно, как только возникла угроза окружения нашего гарнизона в Горном и Золотом, было принято решение о выводе наших сил в направлении на Бахмут и на Бахмутскую трассу», – говорит Антон Муравейник.
«Два-три дня полностью бьют по нам артиллерией, по 4 раза закаты вертушек, фосфор ночью и потом они идут. Я не знаю, какая у них мотивация, я скажу честно, вот они уходят и уходят, ты их стреляешь-стреляешь, они уходят и уходят. Вот у меня на левом фланге просто ребята подходили ко мне, уже жаловались, что просто запах [мертвих тіл] уже такой стоял, что там даже невозможно было вести наблюдение, они не забирали их, просто лежали, солнце, ну запах был очень тяжел. Потом снова артобстрелы 3-4 дня, снова фосфор, снова вертушки заходят и вот снова они лезут», – говорит военнослужащий ВСУ с позывным «Имелии».
Военнослужащий с позывным «Малый» участвовал в боях в районе Северодонецка. Говорит, интенсивность боев там просто зашкаливала.
«Крайний раз уже, когда это было, нас меняли, и большая часть моих людей вышли и зашли другие под утро, когда я всем уже начал рассказывать, показывать, потому что я один остался как старший позиции, что где как, где вести наблюдение, где враг может войти, где может не войти. И тут получилось, что там такой спуск, мы были на горе и я слышу шуршащее что-то, вылезаю из окопа и так смотрю – 10 метров от меня лежит «русский солдат», как они говорят. Но они были там в темно-зеленой форме и нашей пиксельной форме тоже. Я на него смотрю, он на меня смотрит, он такой «ох ты бл..ь». Я вытащил гранату и начал его гранатами забрасывать. Началось стрелковое сражение и слышу: «вперед, вперед!» они кричат, слева собрат открывает огонь на поражение по противнику, я выхожу из окопа, смещаюсь немного вправо и так посадка, ну там, что осталось с посадки, три дерева, РПГшник сидит, делает выстрел и туда вниз сваливается, а я как раз автомат на его наводил и тут он сваливается, вылезает еще один, я даю очередь у этого, что вылезает, и смещаюсь назад влево на свою позицию, занимаем оборону, выхожу на командира, говорю, что у меня немного беда, нужна помощь. С правой стороны была также позиция наших собратьев, они сразу подключили пулеметчиков, пулеметчик начал отрабатывать по ним. Командир вышел на комбата, комбат дал поддержку огневу из артиллерии, то есть также немного их там нормально положили», – рассказывает «Малый».
«Мы когда-то говорили, что противник бросает в бой по 10 БТГ, потом это были группы по 5 БТГ, а сейчас, когда мы говорим об усилении какими-то резервами, речь идет, как правило, об одной БТГ и то, это группа которая создана из остатков предыдущих групп, переформированная, усиленная оружием, техникой и брошенная снова в бой. Если даже отслеживать паблики или информацию, которая проходит не из официальных российских источников, то некоторые подразделения находятся в темпе непрерывных боевых действий в течение 5 месяцев, что очень изнурительно и просто ограничена человеческой выносливостью», – говорит Сергей Грабский.
Сейчас у России трудности с пополнением резервов войск, там думают, как это сделать без объявления мобилизации, считают в американском Институте изучения войны. Подобные выводы подтверждает аудиозапись, которую Донбасс Реалии получили от своих источников в одном из разведывательных органов Украины. Это встреча исполняющего обязанности командующего 41-й армией полковника Олега Короткевича с родственниками российских военнослужащих 35-й мотострелковой бригады из города Алейск на Алтае.
– Ходят слухи о расформировании нашей бригады. Будет ли это на самом деле?
– Я считаю, что наша бригада, носящая военное наименование гвардейской, не может быть расформирована. Я знаю одну маленькую историю, что один военный начальник, отчитываясь, скажем так, за какие-то проблемы другого, как-то там, я там не присутствовал, как вы понимаете, я стараюсь максимально корректно это сказать, вроде пригрозил этим вопросом. Ну, это просто вопрос в том, что просто пригрозил, вот и все– отвечает на вопрос от родственников военнослужащих 35-й ОМСБр армии России Олег Короткевич.
В апреле мы уже рассказывали о 35-й бригаде – она участвовала в боях в Черниговской области. У нас есть фото бойцов, они жили в домах украинцев и присылали родным фотографии украденных драгоценностей и косметики. ВСУ выбили эту бригаду с Черниговщины, уже тогда там были так называемые «отказники», например, соответствующий рапорт написал Сергей Мальцев – причина, «подавленное морально-психологическое состояние в связи с гибелью товарищей». Затем бойцы из Алтая принимали участие в том же форсировании Северского Донца, где русские войска были разгромлены.
По данным, которые озвучил Короткевич, в бригаде, где до войны было около 3500 военнослужащих, к началу июля насчитывалось уже более 260 «отказников». Сейчас, сказал российский полковник, бойцы из Алейска «выполняют задание во втором эшелоне».
– 261 уволено, 134 исключено из списков части. Что значит, исключено из списков части – прекращены все выплаты, «отказники» удостоверения ветерана боевых действий не будут получать. Да, есть момент определенной субординации, а есть момент какой-то справедливости и мы своих в кавычках «патриотов», не знаю как назвать, должны знать в лицо.
– Можно я вас спрошу, а есть ли доска позора?
– Доска позора есть, она в подразделениях, мы ее в городе пока не размещаем. Но мы ее обязательно разместим, поверьте. И каждого вот этого «позора» будем узнавать в лицо. Так же, как и каждого нашего героя мы будем знать в лицо»– заявляет российский полковник Олег Короткевич.
Семьи «отказников» на эту встречу не пригласили, потому что, как было…
