«Начну кричать, если услышу, что Украину принуждают к миру». Эксклюзивное интервью с вице-президентом Еврокомиссии

Вице-президент Еврокомиссии, еврокомиссар по вопросам ценностей и прозрачности Вера Юрова в эксклюзивном интервью Радио Свобода рассказала о своих впечатлениях от недавней поездки в Украину, о самых актуальных потребностях Украины сейчас, о финансовой и военной помощи от ЕС, о возможных дальнейших мерах по России в восьмом пакете санкций, которые сейчас рассматривает ЕС, о возможном убежище для российских уклонян, об угрозе применения ядерного оружия и ответных действиях.

– Мой первый вопрос касается вашей недавней поездки в Украину. Какие у вас впечатления от визита, что при встрече вы там провели, какие результаты переговоров и какие темы были ключевыми?

– Я вернулась переполненная впечатлениями и с еще более крепким убеждением, что мы и дальше поддерживать Украину в борьбе с российской агрессией, оставаясь едиными и решительными.

От людей, от мэра (Львова – ред.)от студентов университета (Украинский католический университет – ред.)от персонала в больнице, которая буквально несокрушима, – я, кстати, имею от них сувенир на память, – от журналистов я поняла: они полны решимости бороться за свою свободу и хотят присоединиться к клубу демократических стран.

Я вернулась домой с еще более сильным ощущением того, что мы действительно обязаны сделать все, чтобы помочь Украине добиться безусловной победы.

– Какие потребности Украины сейчас, по вашему мнению, наиболее актуальны? И какую финансовую и военную помощь ей ​​могло бы оказать ЕС даже в больших объемах, чем мы уже видели?

– Не знаю, больше ли, но мы должны продолжать то, что мы делаем, и у нас не должно быть никаких пробелов или перерывов. Прежде всего, нам нужно продолжать снабжать оружие. Было понятно, и я слышала это от многих людей, с которыми общалась, что они готовы защищать свою страну, но они должны использовать оружие, которое мы передали.

Второе дело – деньги. Конечно, у нас хороший кейс по финансированию. В последние месяцы и годы мы уже инвестировали в Украину 19 миллиардов евро, но нам нужно сделать больше. Поэтому есть еще одна порция денег – 5 миллиардов макрофинансовой помощи.

Должны продолжать гуманитарную поддержку, а также и дальше создавать как можно лучшие условия для беженцев. Сделать это все – наш моральный долг. И я вернулась с новым импульсом, новым собственным убеждением, что если я где-то вижу колебания, что Украину надо подтолкнуть сесть за стол (переговоров – ред.) с агрессором, я начну кричать, если услышу такие предложения. Надо оставить на усмотрение украинцев решение, когда и как прекращать войну.

– В 2022 году Украина получила статус кандидата в члены ЕС, и это было достаточно прорывным решением, в частности для украинцев. Но также мы знаем, что Украина получила семь приоритетных задач от Еврокомиссии, которые предстоит выполнить, чтобы позже начать переговоры о вступлении. Как вы думаете, какие из этих задач требуют особого внимания с украинской стороны и где Украина уже достигла определенного прогресса?

– Думаю, что у моей руководительницы – Урсули фон дер Ляен – была хорошая статистика, когда она сказала, что уже 70% законов, принятых в Украине, вроде бы соответствуют европейским законам. И это законодательство в основном касается единого рынка и предприятия.

Поэтому я могу сказать, что интеграция в европейские экономические условия и единый рынок может быть легче, чем интеграция в других отраслях, в основном относящихся к моему профилю в комиссии. Это изменения в плане судебной системы, прокуратуры, борьбы с коррупцией, борьбы с организованной преступностью, а также защита СМИ. Это те дела, которые имеют значение и нуждаются в упорной работе. Эмоционально я бы хотела, чтобы Украина присоединилась к нам завтра, но я знаю процесс. Я знаю, какие обязательства у всех стран, которые хотят к нам присоединиться. Поэтому Украине придется делать то же самое.

– От украинского правительства мы слышим достаточно оптимистичные прогнозы по поводу начала переговоров о вступлении между ЕС и Украиной. Очерчивающие временные рамки – 2023 год, это звучало от украинской вице-премьера по евроинтеграции. А по вашему мнению, какие возможны сроки? Вы вспоминали сейчас о завтра, в то же время заметили, что это эмоциональная оценка. А как практически может быть?

– Я бы хотела сказать, что это в руках украинской власти и ее представителей, но это было бы несправедливо утверждать, потому что мы очень жестко прописали этапы, которые должна пройти страна. И поэтому в этот момент у нас впереди первый технический отчет, который должна выдать Еврокомиссия, а затем первый большой анализ готовности Украины, которая действительно запланировала для себя 2023 год. Это большая работа, которую предстоит проделать по ходу. Я думаю, что украинцы – друзья и коллеги – знают, что они могут в это время работать над тем, что уже начато, и Еврокомиссия готова поддерживать этот процесс, а также оказывать техническую помощь. Я много раз говорила также Ольге Стефанишиной (вицепремьер по евроинтеграции Украины – ред.)Александру Ткаченко (министр культуры и информационной политики – ред.), некоторым другим коллегам, что я готова лично заниматься такими направлениями как судебная реформа, антикоррупционная база, потому что это моя работа. И я хорошо знаю или представляю, какие требования, как мы их оцениваем, что имеем в виду, как «считывать» некоторые запросы. И я готова помочь лично, потому что для меня это и собственная история – помочь и увидеть Украину скорее к нашему клубу.

– Мы видим, что с российской стороны – и западные лидеры об этом говорят – война имеет тенденцию к эскалации из-за так называемых референдумов, как их называют российские власти, на оккупированных украинских территориях, также – частичная мобилизация, объявленная в России. Итак, мы знаем, что Евросоюз сейчас рассматривает восьмой пакет санкций. Не могли бы вы предоставить нам больше деталей? Какие меры могут быть там предусмотрены и когда можно ожидать его утверждения?

– Мы рассматриваем мероприятия в энергетическом секторе, других секторах торговли. Поэтому могут быть новые санкции по импорту продукции, могут быть новые организации и лица добавлены в список санкций. Я также оцениваю, не стоит ли нам действовать в сфере российской пропаганды, которая все еще заполняет наше медиапространство, несмотря на решения, которые мы уже приняли в прошлом относительно Russia Today, Sputnik и нескольких других телевизионных каналов. Поэтому мы работаем над всеми этими темами. Я не могу вам сказать, когда комиссия будет готова. Да, за нами последнее слово на первом этапе предложения санкций. Но последнее по сути имеют государства-члены, и нам нужно достичь единодушия – да – от всех 27-ми. Вот почему часть работы над пакетом санкций заключается в выявлении поддержки в государствах-членах, чтобы у нас было безусловное единство, когда дело касается этого пакета. Поэтому нужно некоторое время. Но мы отдаем себе отчет в том, что с теми факторами эскалации, о которых вы также упомянули, есть сильный запрос на то, чтобы мы ускорились.

– Внутри ЕС сейчас продолжаются дискуссии о гуманитарных визах для желающих уйти от мобилизации из России, уклоняющихся, если можно так выразиться. Мы слышим разные заявления от стран Западной Европы, например, Испании, Германии, Нидерландов – там готовы предоставить политическое убежище таким россиянам. От стран Восточной Европы слышим совершенно противоположные заявления, потому что они говорят, что не готовы открыть границы для уклоняющихся из России. Есть ли, по вашему мнению, шансы внутри ЕС выработать общую позицию по этому вопросу?

– У нас есть некоторые общеевропейские правила, которые, однако, должны применяться каждым государством-членом. Потому и существуют такие разные позиции. И я думаю, что это хорошая иллюстрация того, как разные страны и разные части Европы – Центральная, Восточная и Западная – все еще смотрят на Россию. И я думаю, что страны Восточной Европы в основном видят угрозу безопасности. Также возможна проблема безопасности в ситуации, когда мы приглашаем большое количество граждан России, которых не всегда легко проверить: что это за люди и какова цель их визита. Итак, я думаю, что это понятие или чувство угрозы безопасности никогда не было таким сильным в остальном Европейском союзе.

Но вы не спрашивали об анализе. Вы спрашивали, что мы будем с этим делать. Мы считаем, что нужно как-то консолидировать позицию всех государств-членов. Понятно одно, что страны-члены не могут дать карт-бланш или же, напротив, запретить его. Они должны проверить каждого по отдельности и спросить, зачем вы заезжаете сюда? И дать также нам несколько вопросов, которые обычно задают, когда кто-то подает заявку на получение гуманитарной визы. Это нормальный процесс, и мы к этому привыкли. В то же время, министры иностранных дел должны серьезно обсудить эти национальные позиции и, возможно, это будет еще одна возможность для Запада услышать в этом случае Восток.

– Как раз аспекта безопасности и касается мой следующий вопрос. Представим, что россиянам здесь дают зеленый свет. Можно предположить, что многие из них все еще поддерживают войну в Украине, просто буквально не хотят участвовать в ней, потому что озабочены собственной жизнью. Но если они приедут и будут распространять здесь нарративы пропаганды, таким образом везя сюда то, что распространено у них на родине, как вы могли бы с этим бороться? И как это предотвратить?

– У нас нет другого выхода, кроме как отдельно проверять каждого человека, которое приезжает или планирует провести некоторое время или жить на территории Евросоюза. У нас нет другого шанса, как попытаться выяснить, кто эти люди и каковы их намерения. И я думаю, что могут быть случаи, которые вы описываете, когда люди приходят с недобрыми намерениями. Но большую проблему также…