«Охотник за нацистами» из Минюста США берется за расследование военных преступлений России

Чиновник Министерства юстиции США с 37-летним стажем Илай Розенбаум посвятил большинство своей карьеры расследованию и преследованию нацистских военных преступников.

Так что не было неожиданностью то, что в прошлом месяце генеральный прокурор США Меррик Гарленд обратился к Розенбауму, которого называют «охотником нацистов», чтобы тот координировал расследование Министерством юстиции зверств в Украине, вызванных вторжением России.

В этом интервью с корреспондентом «Голоса Америки» Розенбаум и Кристиан Левескведущий прокурор отдела Министерства юстиции США по привлечению к ответственности за военные преступления, рассказали о планах ведомства по привлечению к ответственности виновных в военных преступлениях в Украине.

Для ясности интервью было отредактировано и сокращено.

– Господин Розенбаум, вы потратили десятилетия на расследование и преследование нацистских военных преступников. Вы больше всего известны как «охотник нацистов». Расскажите нам о параллели, которые вы видите между этой работой и вашей нынешней работой по расследованию российских военных преступлений и как этот опыт сформировал ваше видение того, почему эти усилия так важны сегодня.

Розенбаум: Я считаю, что много лет, даже десятилетий, которые мы с коллегами. [відділу спеціального обвинувачення в сфері прав людини] работали над делами о нарушителях прав человека и военных преступников, очень хорошо подготовили нас для этой решающей миссии в это судьбоносное время. Похоже, что вся проделанная нами работа подготовила нас к этому моменту. У нас есть большой опыт в сфере международного уголовного права. Огромный опыт фактического доказывания в судах причастности подсудимых к участию в преступлениях. Только два года назад я выступал на суде по делу о нацистах.

По сути, эта новая миссия является продолжением той, в которой я имел честь участвовать в течение более 35 лет в Министерстве юстиции: выявление, расследование и судебное преследование лиц, участвовавших в жестоких преступлениях и других серьезных правонарушениях, работа, которая всегда направлена ​​на обеспечение определенной степени справедливости от имени жертв.

– Расследуя многочисленные дела о нацистах, вы должны знать нациста, когда видите. Итак, когда президент России Владимир Путин говорит, что российские войска были отправлены в Украину для «денацификации» страны, что вы на это скажете?

Розенбаум: Я бы сказал, что после почти 40 лет работы над этими делами я могу узнать нациста, когда его вижу, и узнаю нацистское правительство, когда его вижу. И, конечно, украинская власть – совсем не такая. Это возмутительная клевета, используемая для оправдания бесчеловечных действий в рамках незаконной агрессивной войны, начатой ​​Россией.

– Давайте поговорим о вашей текущей работе по расследованию российских военных преступлений. Министерство юстиции, как мне известно, оказывает поддержку украинским следователям и следователям Международного уголовного суда (МКС), а также проводит собственные расследования возможных военных преступлений. Как вы сотрудничаете с украинскими и европейскими коллегами? А какие виды военных преступлений вы расследуете?

Левеск: Министерство юстиции тесно сотрудничает с партнерами в Украине, а также в других странах мира, оказывая помощь в расследованиях и судебных преследованиях. Мы также получаем помощь в своей следственной работе. Мы стараемся помогать и через подразделение защиты прав человека и специальное уголовное преследование, которое входит в криминальный отдел Министерства юстиции. Это подразделение, в котором мы с Илаем работаем.

Есть несколько способов координации. Менее двух недель назад Министерство юстиции приняло участие в конференции в Гааге, где представители Украины, Соединенных Штатов и 43 других стран собрались вместе и официально объявили об этом в публичной декларации… Наша общая обязанность – обеспечить ответственность за международные преступления, совершенные в Украине , и усиление коллективных действий по содействию привлечению к ответственности за такие преступления.

Как вы отмечали, 21 июня генеральный прокурор публично заявил, что министерство действительно проводит расследование возможных военных преступлений, подпадающих под юрисдикцию США, и это включает убийства и ранения американских гражданских, включая журналистов, освещающих неспровоцированную российскую агрессию в Украине. Наш устав США о военных преступлениях, среди прочего, охватывает нарушения, серьезные нарушения Женевской конвенции 1949 года, и поэтому это приоритет для следователей в США.

– Сколько из этих дел вы сейчас расследуете, [чи є] дела, связанные с гражданами США?

Левеск: Итак, я скажу, что один из важных аспектов верховенства права, на который ссылался сам генеральный прокурор, состоит в том, что мы не даем подробностей о наших расследованиях. Речь идет и о количестве расследований. Это количество может изменяться из-за изменения обстоятельств и поступления новой информации, по которой нужно определить, есть ли у нас юрисдикция и нужно ли расследование.

– Давайте поговорим о масштабном расследовании, которое ведут украинцы и МКС при поддержке Министерства юстиции. С начала вторжения России в Украину мы почти каждый день получаем отчеты о зверствах, от произвольных обстрелов гражданского населения и населенных пунктов до изнасилований, сексуальных нападений и насилия, а также казней без суда со стороны российских солдат. Как следователи определяют, являются ли какие-либо из них военными преступлениями и преступлениями против человечества?

Розенбаум: В целом расследование военных преступлений, как мы поняли за многие годы, всегда создает серьезные вызовы, часто страшные.

Тот факт, что преступления все еще происходят, что Украина находится в состоянии войны, как сказал один зарубежный прокурор, «вся страна, возможно, место преступления». Все эти факты усложняют работу над такими делами. Однако преступники, в частности, и потенциальные преступники, не должны недооценивать решимость прокуроров в Соединенных Штатах и ​​других странах по продолжению этих дел. Они также не должны недооценивать имеющиеся у нас ресурсы: самые современные методы расследования, точно недоступные, скажем, в Нюрнберге после Второй мировой войны. И все же они добились успеха в Нюрнберге без этих методов расследования, без анализа ДНК, «геоограждения» и сложного перехвата коммуникаций и т.д. Тогда еще не было ни интернета, ни мобильного телефона. Итак, представьте, сколько еще мы можем сделать с имеющимися сегодня ресурсами и техникой.

– Обнаружили ли следственные зверства, которые можно считать военными преступлениями, преступлениями против человечности или геноцидом?

Левеск: Я бы сказала, что идет непрерывная оценка, и для прокуроров и правоохранительных органов это означает методический сбор информации, ведение следственных действий. И только после завершения этого можно оценить, есть ли основания полагать, что были совершены зверства, поэтому это методический процесс, который мы проходим, чтобы сделать такие выводы.

– Хотели бы вы что-нибудь добавить к этому, господин Розенбаум?

Розенбаум: Я бы просто повторил то, что сказала госпожа Левеск, а именно: для Министерства юстиции это решение в контексте расследования конкретных инцидентов, в которых мы можем иметь юрисдикцию.

Я сравнил бы это, например, с ролью Государственного департамента США, когда они приняли и охарактеризовали виды преступлений, которые сейчас совершаются в Украине российскими войсками.

– Может ли кто-нибудь из вас поговорить о некоторых из наиболее вопиющих случаев возможных военных преступлений или категорий военных преступлений, с которыми вы сталкивались и которые особенно тревожат?

Левеск: Как я уже упоминала ранее, устав США о преступлениях охватывает, среди прочего, серьезные нарушения Женевской конвенции 1949 года. Но в результате расследования военных преступлений сосредоточено на тяжких международных преступлениях. Следовательно, некоторые примеры тяжких международных преступлений включают умышленное убийство гражданских лиц, пытки или бесчеловечное обращение, умышленное причинение сильных страданий или серьезных телесных повреждений, незаконную депортацию или передачу и незаконное заключение лиц, находящихся под защитой. Использование изнасилования или сексуального насилия как оружия в конфликте также является серьезным нарушением. Но это суть очень серьезных и серьезных обвинений, на которых мы, как прокуроры Министерства юстиции, а также наши иностранные коллеги, сосредотачиваем наши усилия.

– Видели ли вы доказательства того, что в Украине совершаются преступления, которые вы только что перечислили?

Левеск: Существует постоянный поток информации, который мы все получаем через СМИ и через многие другие источники; они содержат информацию, которая может стать фактическим доказательством этих преступлений. Поэтому мы рассматриваем именно такую ​​информацию, чтобы определить, есть ли доказательства, подтверждающие военные преступления или иное жестокое оведение.

Розенбаум: Возможно, я бы добавил к этому один маленький момент Я был с генеральным прокурором Гарлендом в Украине в прошлом месяце, когда он так трогательно говорил о том, что там происходит. И он сказал: «Америка и мир видели много ужасных фото и читали ужасные рассказы о жестокости и смерти, ставшие результатом несправедливого вторжения России в Украину». Я не могу сказать посильнее. Таким образом, сказал генеральный прокурор, США «солидарны с народом Украины перед лицом продолжающейся агрессии и нападения России на суверенитет и территориальную целостность Украины».

– Господин Розенбаум, во время мероприятия в Институте мира США в прошлом месяце вы сказали, что цель этих расследований состоит в том, чтобы как исполнители, так и те, кто способствует военным преступлениям, были привлечены к ответственности. Кто такие лица, способствующие преступлениям?

Розенбаум: Среди тех, кто содействует преступлениям, например, подсанкционные лица и причастные к незаконному финансированию России, уклонение от санкций в поддержку российского режима и его усилия подорвать суверенитет Украины. В марте генеральный прокурор объявил о создании рабочей группы KleptoCapture для дальнейшего использования инструментов и полномочий министерства против попыток избежать или взорвать экономические санкции, экономические действия, предпринятые правительством США в ответ на непровоцированную военную агрессию России. Оперативная группа уже способствовала изъятию суперяхт попавших под…