Оксана Сова из Никополя Днепропетровской области узнала своего мужа Сергея по фотографии и видео, сделанным журналистами во время эксгумации тел в местах массовых захоронений под Изюмом, который недавно был освобожден из-под российской оккупации. На снимке, который опубликовали почти все украинские и многие международные СМИ, видна рука с сине-желтыми браслетами на запястье. Это фото и его изображение за короткое время стали символом геноцидных практик, к которым прибегает российская армия и оккупационные власти на захваченных территориях.
Телеканал “Настоящее время”, созданный Радио Свобода с участием “Голоса Америки”, записал разговор с супругой погибшего воина.
- Сергей Сови было 36 лет
- Он оборонял Украину в составе 93-й бригады «Холодный Яр».
- Сине-желтые браслеты Сергею еще в 2014 году подарили его дети: сын Марат и дочь Элина. Он носил их как оберег
– Как вы поняли, что это ваш мужчина?
– Я знала, что наша армия деоккупировала Изюм. И как только появились фотографии, я принялась просматривать их, и сразу узнала своего мужа.
– Вы узнали мужчину только по сине-желтому браслету или еще из чего-то?
– Еще татуировка. Сергей любил папу.
Первое фото – это браслеты. Потом я увидела все тело мужа и татуировки, которые были на нем… Они сохранились: это голова совы, изображение черепа и самурай с китайскими иероглифами.
И даже сохранилось имя нашей дочери, ниже плеча на внутренней части руки. На этих фото видны даже первые буквы имени нашей дочери, на руке, где браслеты.
Эти браслеты подарили ему наши дети еще в 2014 году. Сергей носил их всюду. Он никогда их не снимал.
Когда я увидела фотографии, не смогла удержаться, скрыть свои эмоции. Казалось, что моя жизнь тоже закончилась…
Сын первые сутки тяжело все в себе переносил. Закрылся и в воскресенье написал письмо президенту с просьбой поскорее вернуть отца домой для похорон с почестями.
Убиты в упор со связанными руками: под Изюмом обнаружили захоронение тел воинов ВСУ (фотосвидетельство)
Омбудсмен Лубинец: под Изюмом найдены тела военнослужащих ВСУ, которых, возможно, пытали.
– Когда вы последний раз разговаривали с мужем?
– Девятнадцатого апреля нам удалось две минуты поговорить утром.
Эти дни были очень тяжелые, жаркие для наших ребят. Вражеские войска наступали. Работала постоянно артиллерия, авиация, танки. На тот момент у нас уже были потери. И мужчина говорил, что очень тяжело обороняться, но они будут стоять до конца и миллиметр нашей земли не отдадут.
Так и вышло. Он ни на один метр не пошел назад. Там и остался.
– Вы знали, что ваш муж погиб или вы его искали все эти пять месяцев?
– Мы искали его все это время. Девятнадцатого апреля мы в восемь утра поговорили, потом он перестал выходить на связь. Но я постоянно старалась ему звонить и писать.
Потом я обратилась в воинскую часть, и там мне сообщили, что 19 апреля в 10 часов утра было сражение, и после этого на позиции Сергея не нашли.
Мы его искали все это время. Он считался без вести пропавшим.
– А как Сергей попал на фронт?
– В 2014 году он был мобилизован, отслужил. Попал в 93-ю бригаду. Защищал Пески, прошел Донецкий аэропорт.
Затем демобилизовался, немного отдохнул и снова подписал контракт. Он хотел дополнительно получить квалификацию боевого медика. И в момент полномасштабного вторжения находился в учебном центре «Десна». А уже оттуда отправился к своим ребятам из 93-й бригады в Харьковскую область.
93 бригада – это всегда горячие точки. Это всегда передовая. И с 2014 года меня мой муж готовил к тому, что может произойти что угодно. Он всегда мне говорил, что ты жена солдата и должна иметь мужество, характер…
Он нас так учил, можно сказать «дрессировал». Он кинолог…
Так что и нас так по-семейному, по-доброму, я могу сказать, что «дрессировал» – учил достойно принимать удары судьбы.
– Известно ли вам, обнаружены ли какие-то следы пыток на теле мужчины?
– Это я узнаю, когда увижу его, когда будет описание тела.
– Когда вы сможете похоронить Сергея? Когда вам передадут его тело?
– Мы стараемся ускорить этот процесс.
Уже нет сомнений, что это тело моего мужа. В воинской части его тоже опознали. Поэтому они помогают мне, чтобы мы как можно быстрее его забрали.
