Создание новой быстродействующей системы ПРО может коренным образом изменить парадигму ядерной угрозы со стороны России и Китая. Таковы выводы аналитиков, изложенные в докладе вашингтонском Центре стратегических и международных исследований (CSIS) (Boost-Phase Missile Defense. Interrogating the Assumptions). “Голос Америки” приводит главные тезисы доклада.
С тех пор как в середине прошлого века появились межконтинентальные баллистические ракеты (МБР)ставшие основным средством доставки ядерных боеприпасов, инженеры стран-членов ядерного клуба сражаются над созданием систем эффективной противоракетной обороны (ПРО).
Некоторые виды крылатых ракет удается иногда сбивать средствами обычных. систем противовоздушной обороны (ПВО) – начиная с героических попыток британских пилотов-истребителей Spitfire отклонить от летевших в Лондон фашистские Фау-1 (V-1) и заканчивая не менее героическими усилиями украинских ПВО сбить хотя бы часть крылатых ракет, которые российская армия обвиняет украинский.
Однако уничтожение МБР, которая в верхней части своей траектории выходит в ближнее космическое пространство, является неизмеримо более сложной задачей, решение которой десятилетиями было мерилом научно-технического прогресса, предметом трудных переговоров и ключевым элементом стратегического баланса между США и СССР/Россией.
Этой теме была посвящена презентация аналитического доклада, состоявшегося на прошлой неделе в вашингтонском Центре стратегических и международных исследований (CSIS): «Противоракетная оборона на стадии разгона ракеты: запросы и предположения» (Boost-Phase Missile Defense. Interrogating the Assumptions)
Россия больше не партнер
Генерал-лейтенант ВВС США в отставке Генри Оберинг (Henry Obering), директор Агентства по противоракетной обороне США в 2004 – 2008 годах (Director of the Missile Defense Agency) отметил презентацию:
«Миссия Агентства противоракетной обороны состоит в том, чтобы обеспечить интегрированную многоуровневую систему противоракетной защиты не только территории США, но и наших сил, развернутых в странах-союзниках, причем от ракет всех диапазонов и на всех этапах полета… Сегодня противоракетная оборона все больше воспринимается как важнейшая часть политики сдерживания, ее неотъемлемая часть».
Генерал отмечает, что «многое изменилось в последнее время в связи с украинской войной. Нельзя недооценивать ее влияние».
Речь идет не только о защите украинских городов от российских крылатых ракет, но и ядерной риторике Владимира Путина, который открыто угрожает мировому сообществу возможностью использования ядерного потенциала в случае вмешательства в войну на стороне Украины. Ядерный шантаж напрямую связан с эксплуатацией инстинктивных страхов людей перед ядерной угрозой, от которой якобы отсутствует защита.
«В течение десятилетий Россия вкладывает значительные средства в большие и разнообразные ядерные силы; быстро наращивает свой ядерный арсенал и Китай, – продолжает Генри Оберинг. – Мы удивлены количеством межконтинентальных баллистических ракет, которые они недавно построили. Сейчас мы сталкиваемся с динамикой кризиса, который мы видели лишь несколько раз в истории нашей страны; война в Украине и ядерная программа Китая демонстрируют, что политика сдерживания больше не может обеспечить полную гарантию защиты от использования ядерного оружия. Чтобы повысить надежность сдерживания, мы должны донести до наших противников послание о нашей способности противостоять атакам. Это касается и наступательного возмездия, и отражения удара с помощью активной защиты».
Есть ясная политическая причина наметившегося в противоракетной обороне дисбаланса.
В течение нескольких десятилетий, последовавших за распадом СССР как «империи зла», НАТО рассматривал Россию как партнера, что сказалось и на научно-технической, военной политике альянса, объеме и направлении инвестиций. Был даже создан Совет «Россия – НАТО».
Официально российская угроза признана в доктрине НАТО только на днях – на 36-м саммите альянса в Мадриде 29 июня 2022 года.
По этой причине американская ПРО в значительной степени до сих пор ориентировалась на сценарии, основанные только на угрозах стран-изгоев: таких как Северная Корея и Иран.
«Причина, по которой мы это делали, – продолжает генерал Генри Оберинг, – заключается в том, что к тому времени, в начале 2000-х, они представляли собой новую угрозу. Мы знали, что у них есть ограниченные возможности, но мы должны были быть уверены, что справимся с этой угрозой. Когда мы увидели, что Путин звенит ядерной саблей, то это действительно многое изменило. И мы должны быть готовы защищать нашу страну и наших союзников от реальных угроз».
На дальних подступах
Авторы доклада CSIS – научный сотрудник программы международной безопасности и заместитель директора проекта противоракетной обороны Иэн Уильямс (CSIS) да научный сотрудник проекта противоракетной обороны Масао Далгрен (Masao Dahlgren, Research associate with the Missile Defense Project, CSIS) – сосредоточились на новом перспективном виде ПРО – уничтожении ракеты-агрессора на этапе разгона.
В полете МБР выделяют, в зависимости от используемой в конкретном языке терминологии несколько фаз.
- Первая из них – фаза разгона (boost phase), во время которой работают главные двигатели ракеты и она является одним целым с ними. Как самолет на взлете, ракета в этот момент наиболее уязвима.
- Затем следует фаза подъема: основной двигатель выключен, ракета продолжает подъем по инерции.
- В начале этой фазы очень короткий период (обычно до 90 секунд), когда ракета еще не разделила боеголовки и не активировала свою защиту («контрмеры»).
- Затем происходит разделение боеголовок, включая ложные, все они начинают маневрировать самостоятельно. В результате вместо одной относительно беспомощной на старте ракеты у нас уже очень сложная конфигурация целей.
- В средней фазе все «созвездие» находится в ближнем космическом пространстве и продолжает движение по траектории, близкой к баллистической, которая представляет собой часть математической параболы. Здесь боеголовки могут быть поражены новой американской системой ПРО, которая относительно недавно успешно опробована и серийно внедряется. Aegis (разработка Lockheed Martin; Aegis Ballistic Missile Defense System, ABMD).
Например, 20 февраля 2008 года Aegis с помощью ракеты RIM-161 Standard (SM-3) успешно уничтожила старый американский спутник, который был неуправляемым, сошел со своей орбиты, угрожая вызвать загрязнение окружающей среды оставшимся на борту гидразиновым топливом. Перехват произошел в космосе, на высоте 247 километров. Новые модификации противоракет Aegis – SM-6 будут уже гиперзвуковыми, но все равно будут поражать ракеты противника не раньше средней части траектории.
На финальной фазе полета боеголовки снова входят в атмосферу, они обычно находятся над территорией противника, до поражения целей остаются секунды. Здесь их могут поразить более старые и традиционные противоракетные системы.
ПРО на фазе разгона ракеты противника является одной из самых ранних заветных амбиций в сфере противоракетной обороны.
С одной стороны, у них было время для приведения в боевую готовность и наведение: расстояние до вражеских боеголовок невелико, мощность и размер противоракеты соответственно могут быть небольшими, курс близок к встречному (соответственно не требуется большая скорость). Однако целей много, они защищают себя разными способами, а каждый промах окажется роковым, и следующего шанса у обороны уже не будет.
Поэтому «О на фазе разгона ракеты противника является одной из самых ранних заветных амбиций в сфере противоракетной обороны, которая доходит до задолго до стратегической оборонной инициативы Президента Рональда Рейгана – до ранних дней ракетной эры и желания достать и поразить эти ракеты на ранних этапах их жизненного уровня. цикла», – говорит старший научный сотрудник программы международной безопасности, директор проекта противоракетной обороны CSIS Том Карако (Tom Karako; Senior Fellow;.
Какие преимущества даст раннее поражение ракеты-агрессора?
Больше гарантий безопасности: ракета еще не ввела защитные механизмы, не разделилась на боеголовки, находится над территорией противника или рядом. А в случае неудачи – останется время для повторения атаки в средней и финальной фазе полета другими средствами ПРО.
«Полезность перехвата ракеты на ранней стадии ее полета давно признана. Защита на этапе разгона или подъема может смягчить многие технические проблемы, связанные с перехватом на более поздних этапах полета, когда цели могут применять средства противодействия и выполнять маневры уклонения», – резюмируют авторы доклада.
Раньше – лучше, но труднее
Несмотря на очевидные плюсы уничтожения баллистических ракет противника на фазе разгона, способных на это систем ПРО в мире пока не существует. Причин тому несколько.
Во-первых, фаза разгона очень коротка.
«Возможное окно поражения имеет продолжительность от 175 до 235 секунд для медленнее разгоняющихся межконтинентальных баллистических ракет на жидком топливе и от 125 до 151 секунды для более быстрых межконтинентальных баллистических ракет на твердом топливе. Баллистические ракеты меньшей дальности с их более короткими фазами разгона — еще большая проблема».
Даже если к этим секундам добавить короткую подфазу подъема между выключением главного двигателя и началом разделения и активации защиты, то получится около 300 секунд. Это предъявляет сложные системные требования к ПРО.
Во-вторых, запуск происходит с территории, контролируемой противником, вдали от дислокации ПРО.
«Эффективность развертывания противоракетной обороны особенно чувствительна к географическому положению и особенно на этапе разгона».
Фактически это означает, что ракета-перехватчик должна иметь короткое время подлета, а значит очень высокую скорость.
Географический фактор особенно усложняет задачу ПРО, если принять во внимание не только КНДР или даже Иран, но и Китай, а особенно Россию.
«Разработка защиты от российских или китайских межконтинентальных баллистических ракет – это другой вопрос. Кинетические перехватчики – воздушного или надводного базирования – должны действовать в глубине территории этих стран для перехвата ракеты-носителя, что возможно только в военное время. Даже в этом случае их живучесть будет под вопросом».
В имеющиеся для перехвата 3 – 5 минут нужно также заключить распознавание запуска сенсорами. Это, в первую очередь, инфракрасные датчики, реагирующие на тепло ракетных двигателей и расположенные на космических аппаратах, а также радары, размещенные на земле и самолетах.
«Задержка в обнаружении ракеты-носителя является первой причиной проблем в бою. Инфракрасные датчики космического базирования, аналогичные космическим инфракрасным системам высокого уровня (Space-Based Infrared System – High, SBIRS High), могут потребовать до 45 секунд обнаружения цели после запуска».
Для точности и…
