ЗАПОРОЖЬЕ – За три месяца после начала полномасштабного вторжения России в Украину Павлу Сергиенко в свои 24 года пришлось возглавить крупное фермерское хозяйство в Запорожье. Его основал еще четверть столетия тому назад дед современного владельца. Сейчас Павел хозяйничает рядом с линией фронта. Почему не покидает семейное дело и чем живет молодой фермер? Об этом в репортаже Радио Свобода.
Сельский путь вьется зелеными холмами. Внимательно прислушиваюсь к звукам за окном автомобиля. Пейзаж пока никак не напоминает о близости фронта.
Вместе с запорожским волонтером, представителем киевского ТРО №9 в регионе Станиславом Стойковым, развозящий гуманитарную помощь по прифронтовым селам, направляемся в гости к местному фермерскому хозяйству. Дорога делит его условно на две части – верхнюю и нижнюю.
В верхней нас встречает владелец фермы. Черная футболка, шорты, кроссовки, кепка и сумка-«бананка» через плечо. Это Павел Сергиенко. Ему 24 года.
Встречает Павел нас у токов для зерна. Под ними сельхозтехника и немного зерна. Через небольшие отверстия от обломков сквозь крышу местами просачивается знойное степное солнце. Хозяин рассказывает, что это единственное место на ферме, которое не испытало серьезных разрушений. Но просит не называть в целях безопасности ближайшее к нему село: практически вся территория Васильевского района в Запорожье, где хозяйничает, ныне оккупирована войсками РФ.
«Прилетает очень часто. Последние дни – по ночам»– говорит Павел, ведя нас в зернохранилища, первый пункт нашей экскурсии по хозяйству.
Пока рассматриваем последствия минометного обстрела зернохранилища, Павел рассказывает о своих фермерских делах:
«Выходить в ближние поля страшно, а подальше – не очень. Комбайнеры, конечно, задают вопросы. Будем решать по обстановке. Будет тихо – будем уезжать. Будет прилетать – поле в мгновение ока сгорит. У нас земли три тысячи гектаров. На 1300 гектаров мы не можем даже просто попасть, потому что там либо заминирована, либо прифронтовая зона, в которую 500 метров, поэтому мы в ту сторону даже не ездим».
Далее направляемся в нижнюю часть фермерского хозяйства. Выбитые окна и сетевые обломки жести с крыши на фоне фиолетовых цветов репейника. Павел ведет нас в первое здание – раньше там была мастерская для ремонта сельхозтехники. Сейчас же голубизна неба в дыре в крыше и серебристые ленты по изоляции потолка как театральный реквизит вокруг трактора в одном из углов помещения.
«Мастерская, где люди ремонтировали комбайны, тракторы, сеялки. Было два прицепа во время прилета. Полностью все кузова в обломках, колеса попробовало, из цилиндров масло вытекло. В общем, грустно. Подсчитывали, сколько это стоит. А сколько времени нужно, чтобы восстановить, зависит от людей делающих. Убытков на сегодняшний день более 300 миллионов».
Снаружи на торце мастерской красным кирпичом выложена надпись «2002». Спрашиваю об этом Павла. Оказывается, это год возведения здания. А сам его нынешний владелец – фермер в третьем поколении и почти сверстник хозяйства.
«С 1997 года занимался мой дед, потом занимался мой отец. И отец у меня умер полгода назад. От коронавируса. И сейчас занимаюсь я».
Как ему хозяйничать в таких условиях? Павел признается: «Тяжело». И добавляет: «Но отец всему научил…»
В соседнем с мастерской здания – небольшая маслобойка. Практически прямо под пробитой крышей – в уцелевшем металлическом лотке масличницы до сих пор желтеет масло. Рядом голубой трактор с разбитым лобовым стеклом.
Пока возвращаемся на «верх», замечаем где-то вдали над зелеными холмами, по дороге, по которой ехали сюда, белый дым – «прилет».
«Если стреляют – бежим в подвал. Если где-то далеко, то работаем. Половина людей отказалась работать. Половина выходит по желанию. У нас плавающий график. Когда можем, тогда работаем. Зависит от обстоятельств. Когда совсем у тебя падает, тогда страшно. Все зависит от того, где упадет, если честно. К этому никогда не привыкнешь. Но просто сам определяешь, где падает – далеко или близко, и тогда в соответствии со своими инстинктами уже знаешь, куда и как спрятаться»– говорит Павел.
Во время экскурсии по собственному хозяйству фермер время от времени отвлекается на телефонные разговоры: пытается найти детали для ремонта поврежденных тракторов и машин. Часть техники по хозяйству перегнали в более безопасную зону, а другую пробуют по возможности восстановить.
Так, во время нашей экскурсии по хозяйству пара рабочих в одном из поврежденных ангаров колдует над грузовиком. За запасными частями для нее Павлу, вероятно, самому придется ехать в соседнюю Днепропетровскую область. Собственные же запасы деталей, имевших хозяйство, частично уничтожены одним из первых «прилетов», обстрелов со стороны войск РФ в середине марта.
«Первые прилеты, можно сказать, потому что засыпало территорию из «градов». Около 13 приземлений снарядов было по территории. Один из них попал в состав с запчастями. Здесь запчасти хранятся на тракторе, комбайне, машине грузовом. Патрубки, ремни, шланги… Целый ряд запчастей просто уничтожили».
У входа в состав с деталями в кустах травы куча обломков от прилетающего в хозяйство Павла. А оно, по словам владельца, подвергается минометным, артиллерийским и даже авиационным обстрелам. И при этих условиях на ферме продолжают и дальше вести хозяйство и даже держат домашних животных.
«97 голов крупного рогатого скота и примерно 150 свиней сейчас в хозяйстве. Мы коров не выгоняем сейчас вообще. Они стоят в стойле, потому что очень опасно – несколько коров обломками порезало. Около 70 литров молока отдаем волонтерам. Они везут по больницам, по детским интернатам, передают беженцам. Нам привозят хлеб, и мы его передаем в деревни, которые расположены рядом – развозим людям. Макароны, рис, консервы развозим».
Пока все обстоятельства и сложности, фермерское дело Павел бросать не планирует:
«Держим хозяйство. Да и люди… Надо о людях заботиться. Вся деревня зависит от этого хозяйства. Не будет здесь света – не будет в деревне света. Не будет воды – не будет в селе воды. У нас скважина, и все люди из села приходят набирать воду. Свернуть не думал, но где-то перенести, перевезти и работать дальше, то есть планы».
