«Запугивают тюрьмой в Сибири». Учитель из Херсона рассказал о давлении кафиров на педагогов

По каким программам проходит обучение в школах Херсонщины?
Соглашаются ли учителя на сотрудничество с российскими оккупационными силами?
И как много школ планируют открыть оккупанты в новом учебном году? О том, что происходит со сферой образования в оккупации проект Радио Свобода «Новости Приазовья» поговорил с
учителем истории из частично оккупированной Херсонщины Сергеем Шишковским.

«Проверки, устрашение, исчезновение активистов»

– Как вы решили выезжать из Херсона?

– На самом деле выезжать решили сразу, но где-то сыграло то, что говорили наши власти, какие-то надежды, что все хорошо, не надо уезжать, вас скоро уволят. Сначала мы верили, действительно ждали. Потом началось освобождение Киевщины – вообще появилась надежда, что скоро мы (Херсонщина – ред.). Но то давление, которое оказывали оккупанты, пугало. Проверки постоянные, исчезновение активистов, проукраинской молодежи – это действительно пугало, и мы решили, что надо оттуда бежать.

– А как вы уезжали?

– Выезжали через Херсон. Из Херсона на Олешки через Антоновский мост. Там много блокпостов, не считал сколько точно – очень много. Затем ехали по трассе М-14 – на Мелитополь. Из Мелитополя на Васильевку. Останавливается большое количество людей, формируются колонны по 10 автомобилей и выезжаете на Васильевку, а дальше на подконтрольную территорию Украины в направлении Запорожья и в Запорожье.

– Как долго продолжался ваш этот путь?

– Очень долго. Мы выехали в 5 утра (из Херсона – ред.), а приехали в Запорожье в 3 утра (на следующий день – ред.). Ехали 21 час. И это нам очень повезло. Мы приехали в очередь, мы были 160-е. Машины выпускают колоннами по 10 машин. Мы записались в 15-ю колонну последние и нам сказали, что выпускают 50 автомобилей, все остальные – ночуют. Сколько там ночевать и жить было непонятно.

Складывалось чувство и понимание, что мы будем там 2-3 дня оставаться. Я взял маленькую дочь свою на руки и пошел к кафиров, с ними общаться о том, что есть маленькие дети и они в первую очередь не переживут ночь. Они долго не соглашались, даже угрожали автоматом. Но минут 20 уговора и они наконец согласились и сказали: «Вы уедете». И выпустили нас последними, когда вся колонна уже ушла.

– На Васильевке есть блокпост, они начали их проверять, и наш мужчина, с которым мы договаривались, уже подходит и понимаем, что мы сто процентов ночуем. У нас женщины в слезы, дети были в слезах уже час. Уже и у мужчин началось разочарование. Мы понимаем, что да, мы ночуем. И в последний момент он показывает – вы проезжаете. Так нам удалось проехать за один день.

«Раздевают на блокпостах»

– Как много будет проверок на этой дороге?

– Фактически каждый второй блокпост, но я уже после 27-го блокпоста сбился. Каждый второй блокпост проверяет в целом мужчин. Женщин почти не проверяет: “Документы покажите, все хорошо”. Даже не выходили. Мужчины выходят на каждом блокпосте. В первую очередь с них снимают футболки. Если нет татуировок, пожалуйста заходите. С нами ехал мальчик татуированный, и мы на него потратили очень много времени. У него проверяли вещи, его раздевали, штаны снимали. На одном блокпосте даже нижнее белье.

– Что бы вы посоветовали тем людям, которые решились на такую ​​дорогу, чтобы без проблем пройти блокпосты?

– Ну, я бы посоветовал, во-первых, не ехать по этому маршруту. Честно. Есть другой маршрут из Херсона. Если мы говорим именно о Херсонщине, то маршрут через Херсонскую область, через Днепрорудное (город в Запорожской области – ред.). Там меньше очередь и оттуда информация на сегодняшний день, что все всегда проезжают, без ночевки. Ну, и во-вторых, запасайтесь водой и едой. Как минимум на 2-3 дня. Потому что ситуация может изменяться. У них (русских военных – ред.) настроение может изменяться. Они могут не пропускать. То есть, зависит от их настроения.

– Как вас встретили на подконтрольной украинской военной территории?

– Нас пугали в Херсоне… Существует такой стереотип вброса: «Вас там не любят. На украинских блокпостах едва не унижают: «Почему вы долго сидите, возможно, вы коллаборанты?».

Но нет. Такого с нами не было. У нас было очень хорошо все, приветливо. Конечно, нам пришлось пожить немного в поле, три часа – на нашей же территории, между блокпостами.

Российские оккупанты устроили обстрел нашего блокпоста. И ради нашей безопасности нас туда не пропустили, а оставили на территории между блокпостами.

Когда обстрел закончился и наши подождали некоторое время, чтобы не было следующего (обстрела – ред.), и нас пропустили.

«Учащиеся хотят слышать совет, хотят успокоения»

– Давайте теперь поговорим об учебном процессе в Херсонской области. Напомню, что большая часть Херсона была оккупирована российскими военными еще в конце февраля 2022 года. Так было ли обучение в школах Херсона после этого?

– Очень сложно сказать, что он был. Ну, по факту он был. Это была дистанционная учеба, к которой мы уже привыкли. Но условия были еще хуже, чем во время пандемий, остановок (обучение – ред.). Потому что работать, когда такой перегруженный интернет, сеть очень слабая, вылетает.

Уроки в «Зуме» продолжались от одного до двух и даже трех часов. И это в моем плане, с моими детьми – многие дети хотят рассказать, узнать ситуацию.

Их не интересовал сам предмет. Хотя, казалось бы, история всегда интересовала детей. Но им было интересно, что происходит, мои прогнозы, что я им посоветую. Какое-то успокоение. То есть было очень сложно работать. Но исходили из тех возможностей, тех условий, которые есть.

– Когда закончился учебный год?

– Сразу оккупанты пришли и нас не трогали. Где-то к концу марта, началу апреля, потребовали закончить учебный процесс до конца апреля. 24 апреля, кажется, совершить «последний звонок».

– То есть, это было их требование?

– Да. Мы сразу, все школы Херсона, провели совещания и все решили, что у нас есть украинское законодательство, мы работаем до 27 мая. Ну, но со временем, я не знаю, я вам не могу сказать, откуда пошли рекомендации, или из местного отдела образования, или уже министерство образования рекомендовало, и мы уже закончили обучение 24 апреля. То есть, согласно требованиям кафиров.

– Кстати, во время дистанционного обучения этой весной, были ли какие-то требования от российских оккупантов по переходу, например, на русский язык обучения или на российские учебные программы?

– В Херсонской области они нам пообещали, что до конца учебного года мы заканчиваем по своим программам, а следующую уже переходим на их.

Страх русских и крымских учителей

– Вы сказали, что было определенное давление на учителей. В чем он заключался?

– В начале давления не было. Такое ощущение, что оккупанты – были ли они уверены, что все учителя захотят с ними сотрудничать, или они вообще забыли о нас.

Это началось уже гораздо позже, уже после окончания учебного процесса, когда оккупанты провели первое педагогическое совещание с директорами и там они оказали сопротивление. Они поняли, что учителя их (оккупантов) не хотят, они не будут работать по их программам.

Тогда уже началось давление. Но это уже конец мая, начало июня. И сейчас давление усиливается. Их учителя не хотят ехать сюда, крымские учителя не хотят ехать на Херсонщину.

Плюс то, что начало происходить примерно в мае – коллаборанты почему-то начали массово взрываться. Российским учителям ехать к нам страшно.

И они (оккупанты – ред.) понимают, что если нас не уговорить, нас не заставить, то обучение не будет на Херсонщине вообще.

– Кстати, а вам говорили, по каким программам должны работать те учителя, которые остаются на Херсонщине и соглашаются работать по новым правилам?

– По исключительно российским программам. На этом совещании, о котором я говорил, судя по тому, что нам вынесли, поскольку этот педсовет был «закрытым» – там стояли военные люди, там были все коллаборанты, вся их «власть» (оккупационная – ред.).

Многие директора смогли покинуть это совещание беспрепятственно, не дослушав до конца. Там стали говорить, что не будет такого предмета, как «История Украины». Вообще, ни в коем случае. Будут русские стандарты, русский язык преподавания. Украинский язык возможен как факультатив. И только если оккупанты на это будут согласны. Зависит от настроения. Ну, мы понимаем, что украинского языка тоже не будет.

– По вашей оценке, сколько учителей осталось на Херсонщине? Сколько уехало? Может, кто-то уехал вообще за пределы Украины?

– Да, действительно есть такие случаи. Многие учителя уехали за пределы Украины. Действительно, часть уехала даже через Крым. На самом деле это единственный безопасный маршрут, потому что его не обстреливают.

Оккупанты частенько обстреливали наши выезды гражданских людей. И потому, если ты едешь через Крым, то это безопасно. Я не знаю, как там происходит все в России, конечно, люди дают мало информации. Но люди уезжают через Крым в Россию, Грузию и Литву.

Ну, но многие все равно выехали сначала через Николаев, когда это было возможно в первый месяц.

Потом выезжали через Снегиревку, потом через Давидов Брид – в Кривой Рог, ну а сейчас выезжают в Запорожье. Уехало очень много преподавателей. В некоторых школах осталось 3-4-5 преподавателей. Сказать точную цифру очень сложно, но не менее 50% уехало.

«Метод кнута и пряника»

– А как вы думаете, удастся ли российским оккупационным силам запустить учебный процесс по своим программам в школах Херсонской области?

– На самом деле, я могу сказать свое мнение. Я надеюсь, что не получится. Я в это очень верю, я надеюсь, что до первого сентября в Херсон вернется украинская школа, вернутся украинские программы. Но остающиеся там учителя коллеги говорят, что то давление, которое сейчас началось, скорее всего, они заставят открыть ну хотя бы какую-то часть школ. И учителя вынуждены будут сотрудничать.

– А учителям что-то предлагают, или им угрожают? Как они набирают педагогический коллектив?

– Они использовали такой давний метод кнута и пряника. Они угрожают, но в то же время…