«Хаймарсы», «Атакамс» нужны – мы это говорили, когда ездили в Вашингтон» – разведчица Ярина Чорногуз

Боевая медикиня и разведчица Ярина Черногуз прошла ряд горячих точек после полномасштабного российского вторжения в Украину. Но на фронте она была еще за несколько лет до 24 февраля. Сдала экзамены, как говорят морпехи, на «берет» – что не всегда удается даже опытным мужчинам-военным, и подписала контракт с ВСУ.

Какие задачи выполняет сейчас? Почему чувствует себя чуждой в Киеве? О чем говорила в Вашингтоне с конгрессменами, и не только? А также о потерянной на войне любви и причине «раздражение» некоторыми украинцами. Об этом она рассказала в интервью Радио Свобода.

– Сразу после записи нашего интервью, вы возвращаетесь обратно на фронт?

– Да. На самом деле мне немного сложно говорить сейчас в этом интервью, потому что я должна быть со своим подразделением. У нас есть потери. Только меня отпустили похоронить дедушку, как сегодня новость, что как минимум один близкий человек погиб. Вот потому. (Дата записи 13 октября 2022 – ред.)

Наше подразделение уже 14-й месяц на фронте, без ротаций.

Хочу назад, потому что я себя здесь чувствую чужой в Киеве. Сейчас мое место не здесь.

Северодонецк, Лисичанск, Бахмут, Попасная, Славянск – это далеко не весь список горячих точек, в которых побывала Ярина на передовой. В этом году указом президента Украины была награждена медалью «За спасенную жизнь».

– В марте мы были в Зачатовке, это село к северу от Мариуполя. Каждый день были ранены среди наших гражданских – наверное за это (получила медаль – ред.), потому что оказывать помощь военным – это наша работа.

Третьего марта на наш наблюдательный пост уехала колонна, 40 единиц бронетехники. А нас было в той Зачатовке одна, может быть, две роты. Но нам удалось сдержать. Благодаря NLAW (противотанковая управляемая ракета – ред.), благодаря артиллерии, которая нас поддерживала, но потом, через 7 дней, эта же колонна выехала с другой стороны снова. И ранения были каждый день, от танковых выстрелов, были ранения шаровые.

Собратьем, которого не стало вот (в день записи этого интервью – ред.), тогда получил ранение в щеку.

Вступить в ряды Вооруженных сил Украины, Черногуз стремилась еще в 2014 году. Впрочем, тогда у нее родилась дочь.

– В 2019 году, когда я окончила университет, магистратуру в Могилянке, пошла на обучение в «Госпитальеры» (батальон волонтеров-парамедиков – ред.), и первая ротация у нас была в Авдеевке в госпитале: мы учились ставить катетеры, уколы делать. А вот на фронт поехала я уже на вторую ротацию, это было возле села Талаковка, тоже возле Мариуполя.

– За два года до полномашстабного вторжения России в Украину пуля российского снайпера унесла жизни вашего любимого, это так? После этого вы решили подписать контракт с Вооруженными силами Украины?

– Да, именно после этого. Когда он погиб, я просто поняла: если я не пройду его путь – я это не переживу, я просто себя не соберу в кучу, буду и дальше в депрессивном состоянии.

Сейчас я служу в разведывательном батальоне морской пехоты. Подписала контакт в мае 2020 года. Сдала экзамен на берет в мае 2021 года, мы приходили полосу препятствий.

Я сейчас одна в своей роте девушка в боевой должности.

– Учитывая мои интервью, попасть в морскую пехоту или попасть в то же «Азов» – это иногда сверхзадача даже для опытных военных. Не один год служат, а их не берут. Итак, что входит в ваши обязанности в подразделении?

– Поскольку я боевой медик взвода, первая моя обязанность – это первая помощь раненым. Участие в разведывательных операциях, выходах. Также я научилась, овладела за это время БПЛА. Я стараюсь работать как обычный солдат, то есть получать информацию, смотреть на местность.

Вспомнилось, например, возле Попасной, когда мы разведывали там (это был май) «серую зону», нашли расстрелянный автобус с пограничниками. Мы вывезли двоих раненых на нашем автомобиле, передали на операционный стол, с ними все было хорошо, а водителем этого буса была женщина, пограничница. Младший сержант пограничного отряда. Она погибла. Мне запомнилось, как я ее убирала.

– Гендерная дискриминация существует в Вооруженных силах Украины, чувствуете?

– В армии существуют, будем говорить, отдельные люди, которые считают, что они имеют право говорить каждой женщине, что: «Ты – женщина, тебе здесь не место, ты должен сидеть в тылу, рожать!»

Каждая женщина, которая приходит в армию, имеет свой особый опыт этих ужасных препятствий. В первый год мне удалось это пройти, сейчас я вполне комфортно чувствую себя в своей роте, подразделении. Не чувствую ни от кого сексизма ни в одном звене.

– Например, у Алексея Арестовича (в прошлом советник Офиса президента Украины) 33 боевых выхода, говорил Алексей Арестович. У вас сколько боевых выходов, как у разведчицы?

– (смеется) Честно, я не веду подсчеты, сколько у меня боевых выходов. Вот могу сказать, что до 24 февраля наше подразделение было уже 7 месяцев на ротации возле Северодонецка, села, у нас там был участок «серой зоны». Мы каждую неделю патрулировали зону пешком со снаряжением в 15 километров.

– Снаряжение, надо заметить, весит примерно 10-30 килограммов, да?

– В этих пределах, а еще медицинский рюкзак. А еще были выходы на несколько дней, то есть спальник, каремат и все остальное. Никто из нас не считал, сколько за эти семь месяцев мы выходили в серую зону, нуля. Просто это наша работа – и все.

– Вы, по поручению Генштаба Вооруженных сил Украины и еще ряда правозащитников структур, были в Вашингтоне, были в частности в Пентагоне, общались с конгрессменами. Что вы им говорили?

– Их интересовал прежде всего наш боевой опыт. Их интересовало, что мы видели на поле боя, и как на это повлияло то, что они нам дают.

Рассказывала о том, как бы изменили «Хаймарсы.» на самом деле, настроение этой войны, насколько бы они придали результативности, если бы мы это вооружение имели в марте.

«Хаймарсы»«Атакамс» (американская реактивная артиллерийская система и оперативно-тактические ракетные комплеки – ред.) нужны – мы об этом говорили, когда ездили в Вашингтон, и сейчас это произошло – мы говорили, что перед зимой они (русское военно-политическое руководство – ред.) будут бомбить нашу критическую инфраструктуру. То есть нам нужны системы ПВО.

Конгрессмены, по словам Ярины, делали заметки по ее словам, в Пентагоне, говорит, сотрудники, с которыми пересекалась, «хорошо в курсе, что здесь происходит».

– Зато вы из окопа прямо на Бахмутском направлении записали видеообращение к украинцам, где сказали, что украинцам нужно измениться. Поменяться как?

– Нужно это время, которое у нас есть, тратить на то, чтобы реформировать Украину. То есть все вещи, которые эти 30 лет «попускались»Ну, вспомню, коррупция, недостаточно качественное правосудие, все эти вещи сейчас нужно поменять, чтобы наши институции стали сильными.

Меня не раздражают люди в развлекающихся ресторанах, меня раздражает, когда люди продолжают такой статус-кво постсоветской страны со слабыми институтами.

Хочу, чтобы помнили, что очень большой ценной хранится каждый квадратный метр Украины как суверенного государства.