После полномасштабного вторжения российской армии в Украину удалось обменять почти 600 военнопленных. Официально общее количество украинских граждан, которых Россия удерживает, не разглашается в плену, но по подсчетам правозащитников таких людей от 8 до 9 тысяч. Реалии побеседовали с матерями двух военнопленных из Белгород-Днестровского – они в составе своего отряда оказались в окружении противника, пытались выехать, но не смогли и попали в руки российским военным. Родственники просят ускорить освобождение своих близких – в последний раз пленных обменивали в июне, еще до теракта в Еленовке.
«Вот так сын делал предложение своей девушке», – говорит Ирина Шведова, открывая записи на мобильном телефоне. На видеокадрах морское побережье, украинская степь и боец в полной выкладке, который спрыгивает с броней и уверенным шагом идет к девушке в белой юбке.
Когда она опускается на одно колено, девушка вскрикивает от удивления, а когда она говорит, что согласна выйти замуж, из-за кадра раздаются автомобильные гудки. Сержант понтонных войск 25-летний Дмитрий Рашкевич служил на Азовском море и практически сразу после полномасштабного вторжения его подразделение окружили, говорит Ирина.
Сначала Дмитрий и другие бойцы из его отделения скрылись в Приморске, а затем переместились в Бердянск – в обычной одежде, двигались малыми группами, чтобы не привлекать внимание. Эвакуация проходила по приказу командования, говорит Шведова, сопротивляющимся оккупантам в окружении, являясь инженерными войсками, от них не требовали. Главным было дойти до своих – некоторые бойцы даже пытались отправиться на подконтрольную территорию Украины пассажирскими автобусами через зеленые коридоры из Бердянска.
«27 апреля в 5 вечера Дима вышел на связь в последний раз. Он сказал, что продумал, как можно пешком добираться до своих. И когда чуть-чуть потеплеет, планировал идти в Запорожье», – рассказывает Шведова. К сожалению, план не сработал – в тот же день в Бердянске провели масштабную зачистку и взяли в плен и Дмитрия и его побратимов.
Она не слышала сына до 6 июня, когда он коротко позвонил ей и сказал, что находится в Крыму. Сегодня Ирина допускает, что его могли заставить соврать о Крыме, но уверена – это был голос ее сына. Официально о плене ей сказали только в начале июля – позвонили из военной части, где служит Дмитрий. Руководство помогает и поддерживает, говорит Ирина, однако доказать статус военнопленного ему было непросто.
В одной камере с Дмитрием удерживают еще одного уроженца Белгород-Днестровского, 49-летнего Александра Ухова. Его мать, Лариса Уховарассказывает Радио Донбасс.Реалии, что тоже в последний раз говорила с сыном 27 апреля.
«Он мне позвонил около 11 дня и сказал: «Мама, я звоню тебя в последний раз, сейчас за мной придут». Я говорю: «Кто придет, куда придет?!». А он ответил: “Меня сейчас будут брать в плен”. Мне рассказали, что сына выводили с заклеенными скотчем глазами. Как оказалось была большая облава, оккупанты брали всех подряд. Цивильных, военных, даже молодых парней по 16-17 лет», – рассказывает Лариса.
После 27 апреля она ничего не слышала о сыне до 20 июня, а потом волонтеры связались с женой Александра и передали сообщение. «Это было звуковое маленькое письмо. Он сказал, что я не знаю, жена вы или мама, хочу только сказать, что ваш сын жил и находится на 77-й зоне в Бердянске. Уже одно слово «жил» очень много значит», – говорит Лариса.
По информации Шведовой, в Бердянской колонии №77 удерживают как минимум одиннадцать человек из отряда Дмитрия. Ей также рассказали, что бойцы прошли фильтрацию и так называемый суд ДНР.
«Они признали, что это не участвовали в военных действиях. Просто физически не успели. Никаких преступлений не совершали, даже ни у кого не стреляли. Просто попали в такое окружение и не смогли выбраться», – говорит Шведова.
Официально количество пленных не озвучивается
По оценкам правозащитников в российском плену находится от 8 до 9 тысяч граждан Украины, говорит координатор «Медийной инициативы по правам человека» Татьяна Катриченко. Это как комбатанты, так и лица, не участвовавшие в боевых действиях, уточняет она, однако часто рассматриваются российскими властями как корректировщики.
«Важно говорить, что Украина пытается в первую очередь освободить людей, у которых есть проблемы со здоровьем, пожилые люди и беременные женщины. Но когда мы видим списки освобожденных в ходе предыдущих обменов, то не только тяжело раненные военнослужащие, не только гражданские, и не только женщины. Поэтому, скорее всего, Украина может передать приоритетные списки, но Россия отдает тех, кого хочет отдавать, или тех, в которых Украина очень заинтересована и предложила обмен на очень выгодных условиях», – говорит Катриченко.
Украина не разглашает количество своих военнопленных, говорит представитель Координационного штаба по обращению с военнопленными. Андрей Юсов. Реалии, что с момента полномасштабной агрессии Украина провела 21 обмен и вернула домой почти 600 человек.
Последний крупный обмен был в конце июня. Удалось вернуть 143 защитника и одну защитницу. Переговоры идут постоянно. К сожалению, после российского теракта в Еленовке многие вещи затруднены, и есть определенная пауза. Но даже в этих условиях переговоры идут и однозначно, что Украина будет и дальше бороться за возвращение всех пленных защитников», – говорит Юсов.
По словам представителя центра, Россия свободно трактует международное законодательство и свои обязательства в рамках женевских конвенций. Так украинская сторона часто не получает полную информацию ни о пленных, ни о местах их содержания. Кроме того, к ним нерегулярно допускают Международный комитет Красного креста.
«К России есть много вопросов в гуманитарном плане, в частности, по пленным женщинам, раненым и некомбатантам. То есть во многих случаях речь должна идти не об обмене, а о возвращении, но этого не происходит. У россиян есть разный интерес к разным категориям – к рядовому составу у них особого интереса нет, особо нет высокого интереса к обмену представителей так называемых ЛДНР, – говорит Юсов.
С 2014 года обмены были и остаются непубличными процессами: так и должно быть, говорит Татьяна Катриченко. Переговорный процесс очень затруднен, потому что российское правительство не заинтересовано в своих людях или же заинтересовано в очень небольшом количестве своих людей, и может шантажировать Украину пленными, говорит Катриченко.
«В 2017 и 2019 годах Россия шантажировала Украину людьми. Просила в обмен на людей какие-то привилегии: согласование особого статуса Донбасса, перспективы каких-то выборов… Думаю, после 24 февраля мало что изменилось, и РФ не ставит своей целью обменять граждан Украины на граждан Российской Федерации-комбатантов. Цемах – это был свидетель, беркутовцы – люди, из-за которых в украинском обществе было возмущение, протесты. Они не меняли Янишевского или Цемаха, не спасали их – они убирали свидетеля и преследовали цель, чтобы в Украине была определенная нестабильность из-за обмена беркутовцев», – рассказывает она.
Правозащитница напоминает, что при подозрении, что человек попал в плен, родственникам нужно обратиться в государственные органы, отвечающие за возвращение пленных – СБУ, Координационный штаб по обращению с военнопленными, омбудсмену. Единственного ответа на вопрос, нужна ли в этом вопросе публичность, нет, отмечает она – но в ситуации, когда пленные тысячи, публичность, возможно, спасет человеку жизнь или поможет не потерять его имя в списках.
ПОСЛЕДНИЙ ВЫПУСК РАДИО ДОНБАСС.РЕАЛИИ:
Мы работаем с обеих сторон линии разграничения. Если вы живете в ОРДЛО и хотите поделиться своей историей – пишите нам на почту [email protected], в фейсбук или звоните по телефону на автоответчик 0800300403 (бесплатно). Ваше имя не будет раскрыто. Материал опубликован на языке оригинала
