Поселок Шевченково расположен в Харьковской области на пути в Купянск – один из ключевых логистических узлов российской армии во время оккупации, через который та опрокидывала технику и живую силу.
Об уходе Шевченко стало известно 8 сентября. Начали появляться первые видео с украинскими военными. А впоследствии – и знаковое фото с бойцами, которые увольняли Шевченко на фоне перекрашенной из триколора в сине-желтый стелы.
Однако вместе с победными фотографиями и видео начали появляться и свидетельства о многочисленных преступлениях российской армии. Мародерство, обстрелы домов мирных жителей, заключения, пытки и убийства.
Кто приближал «русский мир» в Харьковской области и кто с ним боролся? Кто стал жертвой оккупационного режима, а кто активно ему способствовал и теперь – в заключении, потому что не успел уйти от украинского правосудия?
«Схемы» отправились на освободившуюся территорию, чтобы выяснить это.
«Или ты будешь висеть, или ребенок»
Владимира Ярошенко, начальника полиции Шевченко, допрашивали семь российских военных. Сначала – в котельной поселкового совета. А потом перевезли в фермерский ангар.
– Связали руки, подвесили на кран-балке и наносили телесные повреждения, – рассказал Владимир Ярошенко.
– Что им нужно было от вас? – спросила журналистка «Схем» Валерия Егошина.
– Чтобы я начал сотрудничать с ними и чтобы приказал сотрудникам полиции выходить на работу. Как они мне говорили, «есть 20 человек, которые согласны сотрудничать, но ждут твоей команды». Я тогда им категорически отказал. Они меня опустили на землю, развязали руки, сказали: «У тебя есть 2-3 дня подумать, в следующий раз мы сюда привезем ребенка, или ты будешь висеть – она будет смотреть, или – наоборот».
– И вы решили бежать? – спросила журналистка.
– Уезжать. Не убегать, а уезжать, – уточнил полицейский.
Через два дня – это было 27 марта – Ярошенко удалось выехать на подконтрольную Украине территорию. Как говорит сам – «обманным путем». С тех пор прошло около полугода.
– Есть травма на руке, подпухла.
– Но руки работают? – спросила журналистка.
– Руки сейчас уже работают. Несколько месяцев после «общения» с ними не чувствовал двух пальцев на левой и двух пальцев на правой руке, – ответил полицейский.
Журналисты также спросили Владимира о тех полицейских, его подчиненных, которые вроде бы согласились на сотрудничество с оккупантами.
– Жители Шевченко, полицейские, предавшие присяге, вам известно, где они сейчас? – спросила Валерия Егошина.
– К сожалению, их нет на деоккупированной территории. По информации местного населения, они уехали «вслед за российским кораблем», – сказал Владимир Ярошенко.
Принудительный труд «по закону»
Многих из тех, кто «уехал вслед за российским кораблем», лично знала жительница Шевченко Ярослава. Во время оккупации ее отправили в одну из камер местного райотдела, который превратился в так называемую «народную милицию». Она утверждает – без причины.
«Я прошла в «узнаваемую комнату». Я уже потом узнала, что она так называется. Я зашла, сотрудник полиции мне сказал: «Подожди пару минут». После чего он зашел с резиновой палкой и ударил меня по плечу. И говорит: “Говори!”. Я говорю: “Что?”. Он: «Все что знаешь. Знаешь АТОшников?», я говорю: «Нет…Ну, одного знаю, который служит с 2014 года, он приезжает-отъезжает, все», – рассказала Ярослава.
В камере женщина провела три дня.
– Относились, как не к человеку, как к собаке, – сказала Ярослава.
– Давали воду, лекарства, еду? – спросила журналистка.
– Нет. Без воды, без ничего была.
Впоследствии женщину отпустили, но при одном условии.
– Говорит: «Пиши объяснительную, что ты ничего не делала, ничего не видела, ничего не знаешь». Я написала. Он сказал: «Только ты отработаешь 15 суток – это новый закон, у нас новый кодекс. Если не придешь завтра в 8 часов утра отрабатывать, у тебя трое детей – задумайся над тем, что будет дальше». Я пришла в 8 утра, занималась уборкой, кормила заключенных, рвала-полола траву. И будто я была «согласна» на это, – рассказала Ярослава.
– То есть они заставили подписать бумажку, что у вас нет претензий? – уточнила журналистка.
– Да, мол, «хочу помогать»! Когда в последний день пришла, я знала, что это 15-е сутки. Они говорят: “Распишешься, все”. А потом сотрудник «милиции» подошел и говорит: «Ты же пришла в полдевятого, а не в 8 – еще плюс 15 суток».
Ярослава называет имя того, кто руководил так называемой «народной милицией». Это – Виталий Михалев.
33-летний Михалев ранее работал патрульным в Харькове, непосредственно до оккупации служил в Шевченковском участковом офицером полиции.
Последнее его фото в инстаграмме с 2018 года – в военной форме с украинской символикой. Уже во время оккупации Виталий, по словам местных, возглавил так называемую народную милицию.» в поселке.
В распоряжении Схем есть документы, в которых указан его новый статус.
«Мы раньше общались нормально, в одной школе учились. Я ему говорила: «Привет, за что?», а он будто не знает меня вообще: «Заткнись, что ты здесь ходишь?». Хотя дружили», – вспоминает Ярослава.
Сотрудничество или пытки
Эту же фамилию – Михалев – называет и полицейский. Игорь Реуцкий. Сам он на сотрудничество с оккупационным режимом не пошел, даже несмотря на пытку.
«С первых дней оккупации Шевченковского района мы находились по месту дислокации, как могли, выполняли свои служебные обязанности. Следили за перемещением колонн российской военной техники, передавали данные нашим военнослужащим, руководству. И 18 марта военные РФ приехали ко мне домой, под угрозой физической расправы надо мной и моей семьей забрали меня к себе в автомобиль. Вывезли на одно из сельскохозяйственных предприятий, где связали руки, подняли на электролебедке и начали наносить удары оружием, прикладами автоматов, битами, деревянными палками, принуждая к сотрудничеству», – рассказал Игорь.
Никаких позывных или имен русские военные, конечно, не назвали, но мужчина понял, где они служат.
– Это были как военнослужащие РФ, так и так называемых ЛНР, ДНР. Из чего я понял – у них была разная экипировка, и военнослужащие так называемых «республик» – понимали украинский язык– сказал Игорь Реуцкий.
– Вы не знаете, какое именно это российское подразделение? – спросила журналистка «Схем».
– Нет, я только видел, что у них на торпеде машины висел флажок – с черной летучей мышью.
– Могли ли они быть сотрудниками российского ГРУ, как вы думаете?
– Я думаю, что могли, потому что экипировка у них была более высокого уровня, чем даже у кадровых российских военных.
Позже «Схемы» показали полицейскому форму и оружие, используемое сотрудниками ГРУ и аффилированными с этой российской структурой служащими частных военных компаний. Он подтвердил, что люди именно в такой экипировке его «допрашивали».
– Кто-то из местных мог сказать, где вас искать? – спросила у Игоря журналистка.
– Я знаю, что меня, так сказать, «слили», показали место моего проживания. Они приехали прямо ко мне в дом.
Попытка принудить обоих полицейских к сотрудничеству через пытки, похоже, преследовала цель дать «зеленый свет» другим – их подчиненным и коллегам-правоохранителям – перейти на сторону России и служить ее интересам.
Но отдельные жители села пошли на такое сотрудничество добровольно и сознательно. Поэтому сейчас в правоохранители Шевченко до сих пор ищут тех, кто приближал «русский мир», поддерживая и продвигая идеи российской пропаганды. Тех, кто без принуждения перешел на сторону России и стал фактически глазами и руками оккупационного режима, параллельно получив дополнительные, ранее недостижимые, карьерные возможности.
Списки
До оккупации – в здании в центре Шевченковского на первом этаже был суд, на втором – прокуратура.
Во время оккупации туда заселилась российская военная полиция.
Если пройтись по кабинетам, то до сих пор можно увидеть обустроенные спальные места в кабинетах судьи, помощников, зала заседаний.
«Непосредственно после деоккупации территории Шевченковского района мы с работниками прокуратуры приехали в свое помещение после того, как его осмотрели взрывотехники. Было установлено, что там находилась российская военная полиция, поскольку были найдены жетоны, свидетельствующие об этом шевроны, а также определенная документация», – рассказал руководитель Купянской окружной прокуратуры. Эдуард Миргородский.
«Очень спешно оттуда убегали военные полицейские, даже забыли свои личные вещи: зубные щетки и пасту, нижнее белье, мыло. Даже стояла недавно приготовленная каша на первом этаже, то есть ребята собирались поужинать», – добавил прокурор.
Здесь же были найдены списки сотрудников так называемого управления внутренних дел временной гражданской администрации Харьковской области.
«Это не только на территории Шевченковского или Купянского района, это вообще по всей на тот момент оккупированной территории Харьковской области. Среди лиц из списка – как действующие работники полиции на момент оккупации, так и те, кто уже присоединился позже и начал сотрудничать в полиции оккупационных властей. По моей информации, все эти лица покинули территорию и уехали в Российскую Федерацию, то есть сбежали», – сказал Эдуард Миргородский.
Эти списки есть в распоряжении «Схем». Журналисты проанализировали их и отдельно попросили жительницу Ярослава и полицейского Игоря Реуцкого посмотреть на них. Видят ли знакомые фамилии?
Они назвали несколько фамилий (кроме упомянутого ранее Михалева – ред.). Схемам удалось идентифицировать названных лиц.
Один из них – 31-летний Александр Артюхов. По словам местных, работал старшим инспектором по ювенальной превенции. Идентический пост получил в так называемой «народной милиции».
Другой сотрудник из списка – Евгений Болюх. Он не показывает в соцсетях своего лица, однако единственное фото на его странице – полицейский автомобиль в столице. Из полиции Болюха уволили в 2017 году.
