Киев и Москва соревнуются со временем

По мере нарастания количества вопросов европейской поддержки Украины, лидеры Франции, Германии, Италии и Румынии встретились с президентом Украины Владимиром Зеленским на демонстрации единства в Киеве на прошлой неделе.

Визит 16 июня президента Франции Эммануэля Макрона, канцлера Германии Олафа Шольца, премьер-министра Италии Марио Драги и президента Румынии Клауса Йоханниса состоялся в то время, когда украинские официальные лица продолжают призывать к поставкам тяжелого вооружения, чтобы помочь компенсировать. , позволившей российским силам расширить захват украинского Донбасса.

В то время как восточные Донецкая и Луганская области были в центре внимания после вторжения Москвы 24 февраля, российские войска сосредоточили здесь свое наступление в последние недели и перенаправили силы на украинские города-побратимы Северодонецк и Лисичанск. Недавно мосты, соединяющие два города, были разрушены, а в Северодонецке идут ожесточенные уличные бои, где тысячи мирных жителей также оказались в ловушке и сталкиваются с постоянным артиллерийским обстрелом – в одной из самых смертоносных битв на сегодняшний день в мире.

Поскольку это сражение продолжается, война также подняла сложные и далеко идущие вопросы для Европейского союза, и его лидеры были вынуждены бороться с ее более широкими последствиями: рост цен на энергоносители, тлеющий глобальный продовольственный кризис, инфляция и масштабный кризис беженцев.

Чтобы узнать больше о ситуации на поле боя и чего ожидать от поклонников Украины, Радио Свобода пообщалось с Крисом Догерти, бывшим военным чиновником США и сотрудником Центра новой американской безопасности, вашингтонского аналитического центра.

Радио Свобода: Накануне встречи министров НАТО и едущих в Киев западных лидеров мы видели, как украинские чиновники четко говорили, что им нужно больше оружия и боеприпасов, чтобы победить Россию. Насколько вам кажется, что Киев получит то, о чем просит, и вовремя доставит это на поле боя, где это может повлиять на ситуацию?

Крис Догерти: Я думаю, что они получат многое из того, о чем просят. Хотя поставки, вероятно, должны поступать из США или Великобритании. Я не думаю, что вы получите так много от некоторых восточноевропейских союзников, потому что они отдали так много своих и так ограниченных запасов – а их запасы западных вооружений относительно низки. Сначала они отправили украинцам много своего старшего снаряжения советских времен, и в запасе остается все меньшее количество, которое можно отправить на поле боя.

Настоящий вопрос состоит в том, смогут ли поставки прибыть на поле боя в соответствующий срок, и здесь действительно есть несколько факторов.

Один из них – это внутренний фактор, то есть, сколько времени нужно, чтобы западные правительства согласились, а потом эти приказы прошли через бюрократию? Тогда есть гарантия того, что оружие действительно попадает транзитом через Атлантику и все логистические вещи, которые вам нужны, чтобы [вона] действительно дошла до Украины. Сколько времени занимает транзит, это большой фактор, влияющий на временную шкалу. Тогда последняя часть – это вопрос интеграции украинских военных.

Я думаю, это одна из областей, где мы видим много зависаний. Одно дело – предоставить кому-то систему вооружений, но другое – научить пользоваться ею и быть эффективным. [Плюс] совсем другое дело – тренировать их, как поддерживать эту систему вооружения со временем и координировать ее действие с последствиями всех других новых систем вооружения, которые сейчас пытаются ввести в свои вооруженные силы.

Украинцы пытаются сделать это в условиях боя и силами, которые все меньше состоят из опытных бойцов, воюющих в Украине с 2014 года. Эти войска начинают становиться жертвами войны, и поэтому у вас есть это сочетание сложных вызовов – от политических договоренностей до тактических обычаев и кадровых проблем – стоящих перед украинцами, и это усложнит интеграцию этих систем вооружений.

Учитывая все это, я думаю, что их можно интегрировать, но скорее всего на временной шкале месяцев, а не недель.

К примеру, высокомобильные артиллерийские ракетные системы (HIMARS), которые США предоставили украинцам, вероятно, прибудут раньше, поскольку уже принято решение, что груз может выйти в Украину. Для США, если мы действительно хотим поставить быстро, его ставят на самолет C-17 и он может добраться за несколько дней, а не недель. Но если вы отправляете вещи в суд, вы должны учитывать это время доставки и все промежуточные транзитные точки, через которые этот груз должен пройти.

Радио Свобода: Что тогда остается, если вы говорите о графике в несколько месяцев? [Президент Володимир] Зеленский недавно заявил, что продолжающаяся сейчас на Донбассе борьба будет формировать будущее войны, и что Украина пытается утомить Россию этими изнурительными битвами. Может ли это работать как стратегия, и является ли она устойчивой, учитывая сроки, которые вы только что обсуждали?

Догерти: Я думаю, это зависит от нескольких факторов.

Во-первых, как долго Россия может выдержать такой массовый артиллерийский обстрел на трех фронтах, которые мы видим в Харьковской области, потом в Донбассе – особенно сейчас с Северодонецком – и потом еще на одном фронте – в Херсонской области.

В каждом из них вы видите сильнейшее применение российской огневой мощи, для чего россияне рассчитали свои силы. Эта сосредоточенность на тяжелой артиллерии – это то, как русская доктрина разработана для ведения войны, и она имеет целью позволить им уничтожать вражеские города и любые сложные места, с которыми могут столкнуться русские войска на своем пути. Поэтому, когда вы слышите, как комментаторы иногда говорят, что россияне просто непрофессиональны, потому что атакуют города, это не может быть дальше истины. С российской точки зрения это был их план, и это, безусловно, их черта, а не ошибка.

Поэтому вопрос состоит в том, как долго Россия сможет это выдержать, и я думаю, что вы видите достаточно четкие доказательства трудностей с российской стороны, в частности, оборудования и персонала.

Мы уже видим, как российские поезда заполнены оборудованием, выходящим из складов, и это оборудование часто устаревшее. Русские, в сущности, возвращаются на склады и вытаскивают их из хранилищ, а также пытаются собрать дополнительные силы из глубины России. Они также пытаются мобилизовать кого угодно.

Сложность состоит в том, что эти силы не будут очень слаженны. Они, вероятно, не очень хорошо знакомы с системой вооружений, которой они управляют, и их собираются бросить на фронт. Следовательно, у российской стороны есть сложности по поводу того, как долго они могут выдерживать подобные операции, на самом деле не призывая к более широкой мобилизации.

Кроме того, поскольку они сейчас находятся в наступлении в большинстве мест, они сталкиваются с некоторыми предстоящими трудностями. Дело не только в вашей способности воевать на фронте, но и когда вы на фронте, есть ли у вас резервы и дополнительная живая сила, необходимая для того, чтобы пробить любую щель, которую вы создали на территории врага? И пока для России ответ «нет».

Радио Свобода: И украинские, и западные официальные лица заявляли, что украинские войска уступают вооружениям и истощены. Даже если Россия столкнется с проблемами, как Киев может перегруппироваться?

Догерти: В краткосрочной перспективе все сводится к количеству живой силы.

Артиллерийские снаряды у украинцев заканчиваются, и я думаю, что артиллерийские бои имеют значение, но не думаю, что украинцы могут осмысленно выиграть симметричный артиллерийский поединок с россиянами. Следовательно, это действительно сводится к тому, как долго украинцы могут продержаться на этих трех фронтах и ​​смогут ли они продержаться достаточно долго, чтобы эти системы оружия могли действительно прибыть и быть эффективными на поле боя.

Если это удастся, я думаю, у них есть надежда удержать некоторые из этих территорий и, возможно, даже сделать некоторые ограниченные контратаки. Хотя опять же россияне сталкиваются с нехваткой персонала и техники, но и украинцы сталкиваются с подобными проблемами. У них просто не хватает резерва с точки зрения умудренных солдат или техники, чтобы получить большой выигрыш, когда они пробуют пробить дыру в российских линиях.

Наконец, существует более широкая политическая и экономическая устойчивость к ведению войны.

С российской стороны именно столько могут [президент Росії Володимир] Путин и его режим будут продолжать то, что они называют «специальной военной операцией», а не объявить это настоящей войной и мобилизовать свое население.

С западной стороны, как долго эта коалиция – пока достаточно прочная, хотя и за некоторыми явными исключениями – может продолжать поставлять Украине разведку, оружие и боеприпасы? Как долго это может длиться вместе?

Мы уже видим, что на Западе интерес к Украине снижается, что видно из таких вещей, как поиски в Google и освещение на первых страницах СМИ. Внутри России, очевидно, труднее просчитать общественное мнение, а также внутреннее мнение людей в Кремле, но можно представить, что задают трудные вопросы, хотя мы не уверены, звучат ли они вслух или нет.

Следовательно, это сводится к тому, какая сторона может поддерживать ведение войны политически и экономически, и при условии, что украинцы смогут удержаться на тех территориях, где сейчас ведутся бои, это будет все более актуальным вопросом в течение лета, до осени и зимы.